Забереги - [21]
Местный, он район знал хорошо. И это предопределило его судьбу. Большие и малые начальники, надев серые шинели, один за другим уходили на фронт, а его и фронт не брал. Он был заколдован, заговорен. Даже когда немец рванулся к Тихвину, по-разбойному захватил этот считавшийся недосягаемым город, перерезал дорогу к Череповцу и до Рыбинского моря напрямую оставалось рукой подать — даже тогда ему сказали: «Товарищ Спирин, не можем мы оставлять район без единого мужика».
Природа, словно в насмешку, наделила его такой отменной породой, что он, проходя по районному поселку, даже спиной слышал: «Пушки на нем по грязи таскать, право дело!» Что верно, то верно: пушку он протащил бы по всей бездорожной Мяксе — дай только ее. Но пушек в Мяксе не было, а были всякие рогастые неприятности. Спирин с поражавшей и его самого ловкостью увертывался от всевозможных напастей, а они, как быки слепые, перли на него и, случалось, поднимали на рога. Шлепаясь всякий раз о грешную, породившую его землю, он говорил самому себе: все, баста, надо уходить, убегать вслед за мужиками! Но наступал очередной день, и ему в очередной раз говорили: «Товарищ Спирин, нельзя оставлять район без мужского начала». И он, поскрежетав зубами, опять принимался ублажать зареванных баб, нянчить слюнявую мелкоту и объяснять сивобородым георгиевским кавалерам, как это чужак дошел до границ Забережья. На манер Коли-Кавалерии они выкашливали старые простуды и обиды: «Кх… кады мы на рысях ходили на того нехристя, бёг он…» — и было Спирину впору самому убегать от них.
В последнее время его донимали еще беженцы. Опять же он не имел к ним прямого отношения — просто кому-то показалось, что Спиридон Спирин, знающий всех и вся, лучше других сможет разместить гонимых войной людей. И он размещал, разводил, развозил на лошаденке эту никем не управляемую ораву. До поры до времени удавалось: он подталкивал к крыльцу женщину с ребятёнком, хозяева, чаще всего хозяйки, ахали, завидев несчастных, и начинали усаживать за стол, расспрашивать, что там и как там, а он тем временем потихоньку убегал. Расчет его был верный: никогда на Руси не гнали из дому сирых и голодных. Так-то вот пристраивая беженцев, Спирин от смущения избегал смотреть им в глаза и после удивлялся, когда с ним здоровались незнакомые люди. Его за что-то благодарили, а он смотрел в землю и думал: «Ну да, больше некуда уж совать вас». С этой мыслью он встречал каждую новую партию беженцев, которые прибывали все-таки в определенном порядке: из Череповца, с железной дороги. Вначале шли карельские партии, эстонские, потом ленинградские, потом замелькали и калининские, а сейчас было и не понять — кто и откуда. Казалось, со всего свету нахлынули люди в маленькую, и без того оголодавшую Мяксу. В безграничное ведомство Спирина заносило людей и с Прибалтики, и со Псковщины, и даже из далекой Молдавии — поистине путями неисповедимыми. Череповец стал сельдяным складом, а Мякса — той запасной бочкой, куда селедка уже не вмещалась. Спирин только открывал теперь двери в дом, как его уже встречала разноплеменная орава, на всех языках просила есть и пить… Да, и пить уже стало нечего. Осень выдалась сухая, и в колодцах нагорной Мяксы воды набралось самую малость; пришлый люд вычерпал ее единым махом. Тут, конечно, и вспомнили: Спирин, Спирин… Он даже обрадовался случаю, прихватил на улице нескольких досужих георгиевских кавалеров, и стали они чистить по холодку колодцы. Спирин мало что смыслил в этой работе, но дело оказалось нехитрым: когда пробивали верхний заиленный слой, снизу начинала подпирать чистая вода. Прошли они за неделю с десяток колодцев, и Мякса снова напилась, и напившись, еще громче стала просить есть. Беженцев, пока он лазил по колодцам, набилось тьма-тьмущая. Теперь Спирин уже не разводил их по домам, только бестолково размахивал руками, топчась, как регулировщик, на скрещении двух главных улиц, — идите, мол, сами, вас скорее послушают. И они шли, тащились с самодельными колясками, а теперь вот и с санками, куда-то пристраивались на ночь-другую, потом разбредались по окрестным деревням.
Так было и в тот день, когда наскочила на него совсем молодая женщина. Одета была в меховой летный комбинезон и сапоги, даже и на беженку не похожа. Спирин заученным жестом махнул ей — ищи, мол, ищи сама, — и она от берега моря пошла вверх, пока не скрылась с глаз. Он вздохнул: ула-адилось! Но вот эта женщина снова остановила его и сказала: «Товарищ Спирин, мы засталися в Избишине, у Домны Ряжиной. Кали ласка, зарегиструйте нас и поставьте на харчаванне». Спирин с тоской подумал: «Вот уже и до Избишина добрались…» Ему захотелось бросить все и бежать куда глаза глядят, но вместо этого он повел ее к людям, которые непосредственно занимались регистрацией беженцев, и стал упрашивать их, что-то заискивающе объяснять. Над ним похихикивали. Он по привычке старался не замечать беженку, а если бы присмотрелся, понял бы: слишком молода она, чтобы за нее просить… Никакой еще определенности с этими беженцами не было. Считалось, им будут давать «голодный паек», но где, из каких фондов — пока никто не знал. Все же Спирин был начальством, фонды на этот раз нашлись. Беженке отвалили сразу месячный пай. У Спирина, совсем ошалевшего за эти дни, не хватило ума хотя бы прочь уйти, и он торчал над душой, вроде бы проверял, хорошо ли снабдили беженку, даже мешок ей вскинул на спину. Больше того, какое-то время плелся следом к морю, объясняя: «Забереги уже встали, лодки пристают к ледяному припаю, дощатым настилом ледок укрепили…» Как будто она не знала! С той стороны ведь приплыла, видела. Их лодка готовилась к отплытию, а он еще наказывал: «Домне привет, Алексеихе привет, скоро в гости приеду, с пряниками». В лодке тоже были люди, хорошо его знавшие, посмеивались. Он в конце концов осердился и ушел не простившись. После этого и явилась унылая мысль: «Сбегу. Хоть в Череповец… хоть в штрафбат!»
Таинственная смерть Саввы Морозова, русского предпринимателя и мецената, могущество и капитал которого не имели равных в стране, самым непостижимым образом перекликается с недавней гибелью российского олигарха и политического деятеля Бориса Березовского, найденного с петлей на шее в запертой изнутри ванной комнате. Согласно официальной версии, Савва Морозов покончил с собой, выстрелив в грудь из браунинга, однако нельзя исключать и другого. Миллионера, чрезмерно увлеченного революционными идеями и помогающего большевикам прийти к власти, могли убить как соратники, так и враги.
Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Роман современного писателя А.Савеличева рассказывает о жизни и судьбе одного из самых ярких и противоречивых политических деятелей в истории России – Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911).
Об одном из самых известных людей российской истории, фаворите императрицы Елизаветы Петровны, графе Алексее Григорьевиче Разумовском (1709–1771) рассказывает роман современного писателя А. Савеличева.
Писатель Гавриил Федотов живет в Пензе. В разных издательствах страны (Пенза, Саратов, Москва) вышли его книги: сборники рассказов «Счастье матери», «Приметы времени», «Открытые двери», повести «Подруги» и «Одиннадцать», сборники повестей и рассказов «Друзья», «Бедовая», «Новый человек», «Близко к сердцу» и др. Повести «В тылу», «Тарас Харитонов» и «Любовь последняя…» различны по сюжету, но все они объединяются одной темой — темой труда, одним героем — человеком труда. Писатель ведет своего героя от понимания мира к ответственности за мир Правдиво, с художественной достоверностью показывая воздействие труда на формирование характера, писатель убеждает, как это важно, когда человеческое взросление проходит в труде. Высокую оценку повестям этой книги дал известный советский писатель Ефим Пермитин.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.