Забайкальское казачество - [234]

На общих собраниях офицеров и казаков тексты телеграмм и постановления были утверждены.

Таким образом, казаки-забайкальцы фронтовых частей еще раз подтвердили свое решение о сохранении Забайкальского войска. Вынесли такие же постановления казаки других войск России. В полках стали избирать делегатов на общеказачий учредительный съезд в Петрограде, по одному делегату от полка (казака или офицера) и двух — от дивизии. Предполагалось работу съезда начать 28 мая.

Плоды демократии в армии

Обеспокоенный положением на фронте, увеличивающимся дезертирством и падением дисциплины в войсках из-за демократизации армии, один из виновников этого — глава Временного правительства Керенский, назначенный военным и морским министром, прибыл на фронт. Целью поездки ставилось — поднять моральный дух и дисциплину в частях, призвать их продолжать войну до победы.

Поняв всю пагубность приказа № 1, развалившего армию, Керенский стремился хоть как-то исправить положение. По воспоминаниям А.И. Деникина, он впоследствии патетически заявлял, что «отдал бы десять лет жизни, чтобы приказ не был подписан».

Всем было ясно, что приказ, навязанный Советом рабочих и солдатских депутатов, губил армию, но вожди первой революции 1917 года продолжали лицемерить, то восхваляя это порождение демократии на митингах и заседаниях правительства, то проклиная его в разговорах между собой. Об их двуличии А.И. Деникин писал следующее: «Керенский — идеолог солдатских комитетов с трибуны, и Керенский — в своем вагоне, нервно бросающий адъютанту: „Гоните вы эти проклятые комитеты в шею!..“ Чхеидзе и Скобелев — в заседании с правительством и главнокомандующими горячо отстаивающие полную демократизацию армии, и они же — в перерыве заседания в частном разговоре за стаканом чая признающие необходимость суровой военной дисциплины и свое бессилие провести ее идею через Совет…»

Пришлось и забайкальским казакам увидеть и услышать этого демагога демократии, когда 14 мая он прибыл в Тарнополь.

По распоряжению штаба дивизии было приказано все части гарнизона построить на площади Собесе кого без оружия, с плакатами в поддержку Временного правительства.

В 9 часов утра по решению полковых комитетов в полном вооружении части забайкальцев под оркестр выступили на место построения без плакатов. 1-й Читинский полк построился перед балконом, с которого должен был выступать министр. Позже стали подходить местные войска с красными флагами, с транспарантами и плакатами, на которых преобладала надпись «демократическая республика».

Прибывший на площадь командующий 11-й армией генерал Гутор сразу направился к строю забайкальцев и поблагодарил их за «доблестную боевую службу».

В 10 часов 20 минут показался Керенский в сопровождении главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала A.A. Брусилова. 1-й Читинский полк взял на караул, трубачи заиграли полковой марш. Военный и морской министр снял фуражку и, не поздоровавшись с забайкальцам и казаками, отдающими ему воинские почести, быстро прошел на балкон, откуда выступил с речью.

В ней он сделал краткий обзор свершившейся революции и подчеркнул необходимость сохранения установившегося государственного порядка; обратившись к войскам, Керенский говорил, что Русская армия является самой свободной армией, сравнил ее с французской, американской и другими, но, продолжал министр, кому мною дано, с того много и взыщется. Каждый солдат должен оправдывать высокое звание гражданина. Внешний враг, далее продолжал он, угрожает русской свободе, и неужели Русская революционная армия, свергнувшая иго царизма, вернется к разбитому корыту; армия должна быть дисциплинированной, она должна представлять из себя железный кулак и не ждать, когда противник придет к нам, а наоборот, самим идти навстречу врагу.

Говорил Керенский много, а в заключение призвал к единению и работе на счастье свободной России. После речи министра появились другие ораторы.

Солдат Мельников заверил его, что полк, где он служит и находившийся на позиции, пойдет куда угодно, когда прикажет министр Керенский. Другой оратор, вольноопределяющийся, выступавший следом, возразил солдату, что армия пойдет тогда куда угодно, если ей обеспечат материальные блага. На что ему Мельников тут же ответил: солдаты не требуют материальных благ, они будут сражаться за свободную матушку Россию. Керенский вступил в перепалку и стал доказывать, что нельзя требовать от нового правительства того, что выше его сил; старое правительство оставило лишь неоплаченные векселя, хозяйственная жизнь страны находится в самом печальном состоянии, но правительство сделает все возможное для улучшения быта солдат. Жалованье уже увеличено, и «я убежден, что солдаты будут сражаться не потому, что будут платить, а в сознании долга перед свободной Россией». Эти слова Керенского были встречены аплодисментами. Сойдя с трибуны, он был подхвачен на руки и отнесен к машине, то же сделали и с Брусиловым.

В 12 часов 30 минут глава Временного правительства покинул Тарнополь (Тернополь).

Однако призывы Керенского «идти на врага», с ликованием встреченные на митинге, не очень воздействовали на солдат, когда дело коснулось конкретных мер. Один из Финляндских полков, к которому Керенский при отъезде обратился с вопросом: «Кто не хочет защищать свободу от врагов, пусть выходит вперед», — быстро охладил пыл военного министра. Из строя вышло 3/4 всего состава. Возмущенный Керенский назвал их изменниками и предателями, приказал отобрать у них все вооружение и амуницию и прогнать за окопы, к немцам. Под воздействием такой кары солдаты стали просить о помиловании, на что Керенский сказал: «Буду разговаривать с вами только тогда, когда вы кровью смоете позор своего полка».