За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали - [13]

— Ты что же думаешь, они не пытаются это сделать? — спросил грузный монтажник. — Комсомол в Польше — организация замечательная.

Владек наморщил нос:

— Да, но это не так просто, как кажется, — заметил он спокойно. — Тебя сажают в тюрьму, тебя бьют, вот и попробуй — соверши революцию.

— Ну мне-то ты это не рассказывай, — сказал Кузьмин. — Наш полк на галицийском фронте восстал, мы перебили офицеров, освободили наших товарищей из тюрьмы, а потом вернулись домой и забрали землю.

В этот момент в комнату с шумом ворвался молодой атлетического сложения сварщик и протолкался к печке.

— Ну и мороз! — сказал, он, обращаясь ко всем находившимся в комнате. — Я думаю, мы сегодня не будем работать наверху. Один клепальщик замерз там вчера вечером. Кажется, он был в одной из труб рядом с предохранительным клапаном, и его так и не смогли найти до сегодняшнего утра.

— Правда? — сказали все в один голос. — А кто это был?

Но никто не знал. Это был просто один из тысяч крестьян и молодых рабочих, приехавших в Магнитогорск за хлебной карточкой, или потому, что жизнь в деревнях после коллективизации была довольно тяжела, а может потому, что они были полны энтузиазма и хотели строить социализм.

Глава II

К этому времени я более или менее согрелся и, обмотав лицо шарфом, вышел вслед за двумя мастерами. Они уже поднялись по шаткой деревянной лестнице и шли вдоль подножия доменной печи, разглядывая многотонные стальные конструкции, которые устанавливали со всех сторон. Над их головами висела газоотводная труба диаметром около трех метров, одна секция которой еще не была сварена. Слева от них вздымались громадные конические заплечики четвертой доменной печи. Мастера прошли через литейную к доменной печи № 3. Несколько лампочек тускло освещало место работ. Мелькали фигуры суетившихся людей: каменщиков, разнорабочих, механиков, электриков, которые готовились к дневной смене. Я догнал мастеров, и мы втроем забрались на верх домны № 3. Здесь мы увидели небольшую группу клепальщиков, молча стоявших вокруг бесформенной массы, лежавшей на деревянных мостках. Нам сказали, что это и есть замерзший клепальщик. Удостоверившись, что уже послали за носилками, чтобы отнести тело вниз, мы поднялись на самый верх посмотреть, какую работу предстоит сделать в этот день.

Рис. 1. Строительство доменных печей № 1 и № 2, 1931 г.

— Ну как учеба? — спросил Иванов. — Ты скоро техником будешь, да, Коля?

— Довольно трудно учиться, когда так холодно, — сказал Коля. — Мы берем с собой в класс рукавицы. Угля не хватает.

— Да, знаю, — сказал Иванов сочувственно. — Учиться трудно, но черт побери, если хочешь учиться, то надо потрудиться.

К тому времени, как раздался семичасовой гудок, в сарайчике уже собрался народ: монтажники, такелажники, сварщики, тесальщики и их помощники. В бригаде было много людей разных национальностей: русские, украинцы, татары, монголы, евреи; большинство были молоды, и почти все — вчерашние крестьяне, хотя некоторые — как Иванов — имели большой опыт работы в промышленности. Вот, например, Попов. Десять лёт он был сварщиком и работал в полудюжине городов. Татарин Хайбулин никогда не видел лестницы, паровоза или электрического света, пока год назад не приехал в Магнитогорск. Его предки веками выращивали скот на равнинах Казахстана. Они имели весьма смутное представление о царском правительстве, однако им приходилось платить налоги и подати. До них доходили вести о восстании 1916 года в Киргизии. Они слышали рассказы об Октябрьской революции; они даже видели, как пришли отряды Красной Армии и прогнали нескольких богатых землевладельцев. Они ходили на митинги, организованные Советами, не очень ясно понимая, что это значит, но все это время жизнь их шла почти так же, как и прежде. А теперь Шаймат Хайбулин строил доменную печь — самую большую в Европе. Он уже умел читать и ходил на занятия в вечернюю школу, где осваивал профессию электрика. Он научился разговаривать по-русски, читал газеты. Его жизнь изменилась за один год больше, чем жизнь его предков со времен Тамерлана.

Иванов, Коля и я вошли в сарайчик как раз в тот момент, когда раздался гудок. Бригадир тесальщиков[20] уже стоял в центре комнаты, распределяя людей по участкам на время сегодняшних работ. Сварщики собирали электроды и застегивали свои полушубки. Некоторые осматривали шланги, смачно ругаясь, когда находили на них промерзшие места или когда возникали споры о сварочных аппаратах, генераторах или гаечных ключах. К тому времени, как умолк гудок, большинство людей уже вышли из комнаты, весело насвистывая, подшучивая друг над другом и ругая холода.

Мастера уселись вокруг стола. Непрерывно звонил телефон: на участке бессемерования чугуна нужен был сварщик; два монтажника из бригады, работающей на строительстве газопровода в мартеновском цехе, не вышли на работу. Бригада не могла без них поднять и установить следующий отрезок трубы газопровода. Иванов ругал прогульщиков, их матерей и бабушек. Потом он вышел, чтобы попросить двух человек в другой бригаде. Коля составил список сварщиков и выполняемых ими работ. Он написал его на газете полузамерзшей жидкой грязью вместо чернил. Этот список был тем документом, на основании которого рабочим должны были оплатить сегодняшний труд. Он сунул список в карман и пошел смотреть, как обстоит дело с трубой газопровода. Я взял свою маску и отправился к домне № 3. По пути встретил Шабкова, бывшего кулака; это был здоровенный парень с красным лицом, веселый и добродушный, на левой руке у него не хватало двух пальцев.