За убегающим горизонтом - [69]
«Куда голова, туда и хвост… — подумал Бугенвиль. — Ну этого-то нужно проучить».
Он встретился взглядом с графом:
— Вам придется, ваша светлость, послать вашего секретаря для очищения грехов в храм святой Женевьевы, покровительницы города Парижа. Этот человек читает книги философов и рискует вечным спасением.
Еще продолжали выходить пять добавочных томов запрещенной «Энциклопедии» — дела всей жизни Дидро. Сколько мыслей, образов, идей вложено в это грандиозное издание. Но философ уже начинал чувствовать усталость.
Он часами сидел в любимом халате, удобно устроившись в кресле, задернув занавески и надвинув на глаза колпак. Или весь вечер наблюдал за игрой известных шахматистов в кафе Режанс у Пале-Рояля. Никто не осмеливается печатать его труды. Он вступил в полемику с Гельвецием, читая его блестящую книгу «Человек» и исписывая по своему обыкновению все поля замечаниями и возражениями. Но и книга Гельвеция сожжена!
«Просвещенные» монархи Европы оказывают философам Франции благосклонное внимание. Российская императрица Екатерина купила его библиотеку и, «не желая разлучать философа с его книгами», назначила Дидро хранителем, выплатив жалованье за пятьдесят лет вперед— пятьдесят тысяч ливров! Императрица настойчиво зовет его посетить Санкт-Петербург — столицу огромной России.
Вольтер любезен Екатерине; Гримм, Гельвеций и д’Аламбер — Фридриху Второму. А кто из них любезен здесь, во Франции?
— Что же вы задумались, мосье? Так можно ждать до бесконечности!
Дидро вздрогнул. На него смотрели хитрые глазки плюгавого человечка без парика, в богато отделанном шитьем жилете.
— Мы ведь с вами, мосье, играем в шахматы, и вы уже час думаете над ходом. Смотрите, ваш король в опасности!
Как из тумана выплыла доска с изящными точеными фигурками. Дидро невольно выругал себя — так забыться! Теперь это случалось все чаще и чаще. Он посмотрел на шахматную доску и небрежно снял своего короля в знак того, что прекращает игру. Широкие окна со свинцовыми затейливыми переплетами потемнели. В зале уже зажгли шандалы. В свете свечей лица собравшихся поглядеть на игру казались желтыми. Дидро рассеянно взял со стула с гнутыми ножками какую-то книгу и взглянул на заглавие: «Путешествие вокруг света на фрегате «Будёз» и транспорте «Этуаль».
— Вот книга, возбудившая у меня интерес к путешествиям, — сказал Дидро. — Надеюсь, вы, мосье, успели ознакомиться с этим сочинением? Я вижу здесь многочисленные закладки, исписанные, по-видимому, вашей рукой?
— Ознакомиться, — рассыпался смешком его собеседник— Да я, мосье, сам совершил это «вокруг света» и, с вашего позволения, мог бы порассказать куда больше, чем написано в этом сочинении. Меня зовут Сен-Жермен. Я придворный писатель.
За спиной Сен-Жермена фыркнули:
— Писатель! Он еще напишет в один прекрасный день драму под названием «Любовь и добродетель»!
Сен-Жермен не обратил на это никакого внимания. Он еще раз с достоинством повторил:
— Я имел честь сопровождать мосье Бугенвиля в его примечательном плавании, о котором столько теперь говорят в Париже.
Лицо Дидро оживилось:
— Вот как, в таком случае не могу ли я попросить вас уделить мне полчаса для разговора?
— С удовольствием, мосье, — сказал Сен-Жермен, который давно уже узнал в своем противнике за шахматной доской знаменитого человека.
Они вышли в сады Пале-Рояля. Сен-Жермен опирался на палку с причудливым набалдашником.
— Должен сказать вам, мосье, что в этом сочинении, — Сен-Жермен похлопал ладонью по твердому переплету, — описано далеко не все. Если считать, что умолчать о чем-нибудь — это не значит исказить истину, то мосье Бугенвиль довольно правдив. Но так ли гладко все шло, как он изображает? Об этом спросите у меня. Известно ли вам, что его грубость и сумасбродство чуть не привели к гибели всю экспедицию?
С того времени, как Сен-Жермен ступил на французскую землю, он неустанно повторял это. Но, странное дело, — чем больше бывший чиновник рассказывал о событиях в Парагвае, на Таити, на острове Бука, тем менее доверчиво относились к нему слушатели.
— Я знаком с Бугенвилем, — сказал Дидро. — Он обладает всеми необходимыми качествами для руководителя такой экспедиции: мужеством, правдивостью, философским складом ума, осторожностью, терпением, желанием наблюдать и учиться, знанием математики, механики, геометрии, астрономии и достаточными сведениями в естественной истории.
Сен-Жермен нетерпеливо слушал, покачивая в такт шагам головой.
— Вы, мосье, верно охарактеризовали нашего капитана, но боюсь, что человек не может обладать всеми этими добродетелями сразу. Бугенвиль груб, он воспользовался протекцией герцога Шуазеля, чтобы возглавить экспедицию, хотя не имел на это права, так как не заслужил его, как многие другие…
Но Дидро уже потерял интерес к разговору. Он опять углубился в свои мысли.
Сен-Жермен возвысил голос:
— Вы забыли, мосье, об Аотуру, несчастном таитянине, насильно взятом Бугенвилем с острова Новая Кифера, иначе называемом Таити.
Дидро круто повернулся на каблуках:
— Аотуру? Я знаю, что Бугенвиль дал слово доставить его на родину.
Сен-Жермен прищурил глаза.
— О нет, он так никогда более и не увидел своей родины. Аотуру заразился оспой и умер на острове Мадагаскар.
