За убегающим горизонтом - [66]

Я забирался на горные вершины, возвышающиеся над Магеллановым проливом. Это лишь небольшая часть мира, но даже и там я нашел много растений, не известных натуралистам.

И пусть никто не говорит, что растения должны повторяться в тех же климатах и на том же материке. Это может быть справедливо только до известной степени и для некоторых растений, которых и не так уж много. Но я могу заверить, что всюду, где бы я ни был, я видел различную картину растительности. Бразилия не имеет ничего общего с районом по реке Ла-Плате, а этот последний с Патагонией и Огненной Землей. Часто даже, берега одной и той же реки несколько отличаются по своей флоре.

На острове Таити своя собственная растительность. Нельзя сравнить Молуккские острова и Яву. И какую невероятную разницу я обнаружил на трех островах — Бурбоне, Йль-де-Ф ранее и Мадагаскаре. А ведь эти острова — соседние и расположены примерно на одной и той же широте. Жоссини, рисовальщик, собрал гербарий побережья Короманделъ и Малабара. И я не узнал около двадцати растений!».

Остается еще письмо Дидро. Коммерсон знал, что великий философ с радостью прочтет его. Этот человек, может быть, даже более жаден ко всякого рода знаниям, чем он, Коммерсон.

Ученый покрывал страницу за страницей своим мелким почерком и тут же на полях быстро набрасывал по памяти новые формы растений, которые ему удалось открыть, любопытных животных, хижины жителей Мадагаскара, очертания вулкана на острове Бурбон, вулканическую лаву, собранную вблизи него, вновь открытый вид медузы.

— Мосье, на горизонте показался «Тритон». Скоро он бросит здесь якорь. Все уже собрались на берегу.

Коммерсон нехотя оторвался от исписанных листков и взглянул на Жанну Барре, которая стояла в дверях маленького бревенчатого домика.

Коммерсон натянул на потное тело белую куртку, надел соломенную шляпу с широкими полями.

— Пойдем, пойдем, Жанна. Я уже кончил свои послания.

Свежий морской ветерок приятно охлаждал лицо. Почти все немногочисленное население Форта-Дофин высыпало на берег. Приход судна — знаменательное событие. Все были оживлены и взволнованно следили за белыми парусами, выраставшими на глазах.

Но вот, к удивлению многих, показался еще один парус.

— Да это не «Тритон», мосье! — воскликнула Жанна.

Теперь уже и сам Коммерсон видел, что это не приземистое двухмачтовое судно, приходившее в три месяца раз на остров, а быстроходный фрегат, птицей летевший по темным волнам океана.

Второй корабль тоже быстро приближался к острову.

На флагштоках обоих судов развевались королевские штандарты. Навстречу неизвестному судну выслали лоцмана.

Через час Коммерсон сидел в каюте командира фрегата капитана первого ранга Мариона-Дюфрена.

Сначала разговор шел о пустяках, к которым обязывала вежливость. Но вскоре настороженность рассеялась, капитан оказался общительным, улыбчивым человеком.

— Как доплыли, капитан? — осведомился Коммерсон.

— Никогда бы путешествие не могло быть столь приятным, если бы не сильные ветры и не бушующее море, заставившие нас потерять несколько дней у этих неприступных берегов. Но, кажется, все страхи были сильно преувеличены. Однако вас, конечно, в первую очередь интересует, что же делается у нас, на родине. Правда, я уже сравнительно давно оттуда, прошел почти год, как я покинул берега нашей прекрасной Франции, но все же мои новости, может быть, окажутся для вас свежими.

— Прежде всего, — отозвался Коммерсон, — мне хотелось бы услышать о моем товарище по путешествию и руководителе мосье Бугенвиле. Я получил от него за это время всего два письма. Но, возможно, и другие где-нибудь ждут меня, а я их. Ведь за последние годы я проделал несколько тысяч лье, и мосье Пуавр, который всегда очень любезно пересылает мне всю корреспонденцию, мог быть в затруднении.

— Что ж, рад вам сообщить, мосье, что капитан в добром здравии и, кажется, замыслил новое длительное путешествие. По слухам, на этот раз он отправляется к Северному полюсу. Что из этого выйдет? Вы, мосье, наверное, знаете, что герцог Шуазель не у дел, он уже не министр. Говорят, что из-за происков Дегийона и пало министерство Шуазеля. Сам бывший министр обанкротился, его огромную картинную галерею пустили с молотка. И, как утверждают, большинство шедевров приобрел герцог Де-гийон.

Марион-Дюфрен рассмеялся, но тут же снова стал серьезен.

Коммерсон сидел и молча слушал капитана, опершись на трость и положив подбородок на согнутый локоть.

— Я много слышал о Бугенвиле, хотя и не имею счастья быть с ним знаком, — продолжал Марион-Дюфрен. — Ведь я уроженец Сен-Мало и помню прием, оказанный герцогом Дегийоном только что вернувшемуся из кругосветного плавания капитану. Он посадил капитана под арест на несколько суток, воспользовавшись каким-то пустяковым предлогом. Вряд ли и новый морской министр граф де Бриенн будет способствовать замыслам нашего знаменитого соотечественника. А жаль. От такого человека, как Бугенвиль, можно ждать удивительных открытий. Сейчас все говорят об англичанине Куке. Он, конечно, замечательный мореход. Но мне кажется, что Бугенвиль ни в чем не уступает ему.

Марион-Дюфрен помолчал, потом продолжал: