За убегающим горизонтом - [55]

Среди островов, попадавшихся французам в пути, встречались и такие, на которых в изобилии росли плодовые деревья. Но из-за сильного прибоя нельзя было высадиться на берег. Иногда же противные ветры и опасные подводные скалы вынуждали моряков проплывать мимо земель.

Три дня назад французы встретили остров, от которого отчалили пироги с темнокожими людьми, вооруженными длинными копьями и палицами. Приближаясь к кораблям, они кричали: «Бука, бука, онелле». Поэтому новая земля и получила название острова Бука. На нем в изобилии росли бананы и кокосовые пальмы, но хорошей якорной стоянки не оказалось, и суда продвинулись немного дальше.

Все давно уже Голодали, и поэтому, когда нашли удобную бухту, было решено устроить длительную стоянку. Матросы сразу же опустили стеньги и реи, начали выгружать бочки для воды, плотничий инструмент и все необходимое для устройства лагеря.

Скоро в ближайшей роще послышался стук топора. Запылал большой костер: нужна была зола, чтобы приготовить щелок для стирки белья. Матросы рассыпались по побережью в поисках съестного. Но вдруг один из них, по имени Лежен, закричал: «Смотрите, что я нашел!» — и подбежал к д’Орезону. В руках матроса были какие-то свинцовые пластинки.

Шевалье разобрал на них несколько английских слов: «Его величество» и «взято во владение…»

Другой матрос обнаружил на берегу обрывки пеньковой веревки и дерево, к которому, видимо, была когда-то прибита металлическая доска.

Д’Орезон внимательно осмотрел дерево.

— Это все доказывает, — обратился он к принцу, сопровождавшему первый высадившийся на остров отряд, — что совсем недавно, несколько месяцев назад, этот остров посетили англичане. Смотрите, веревка еще не сгнила, а порубки совсем свежие, хотя от них и отошли уже побеги. Но это не удивительно в таком влажном и жарком климате…

— Разделяю ваше мнение, шевалье, — отозвался принц, — остров посетили корабли английского военного флота. Это могут быть только «Сваллоу» и «Дельфин» под командованием Сэмюеля Уоллиса и Филиппа Картерета. Они, помнится, ушли из Европы в августе 1766 года, за несколько месяцев до нас. Значит, мы идем по их следам.

— Но это еще не все. Эти кусочки свинца наводят и на другие размышления, — сказал д’Орезон. — Доска была прибита трехдюймовыми корабельными гвоздями. Не могла же она сама оторваться.

— Вы, шевалье, хотите сказать, что это сделали островитяне? Но ведь остров необитаем… Впрочем, — добавил принц, пожав плечами, — они могли посетить его на своих пирогах.

Д’Орезон посмотрел на гигантское дерево. Следы ударов топора и дыры от огромных гвоздей заплыли густой желтой смолой. Шевалье погладил рукой шершавый ствол.

— Если дело обстоит так, принц, я не вижу причин, мешающих нам назло этой соперничающей с нами нации оставить здесь и наши опознавательные знаки. История впоследствии рассудит, кто прав. Быть может, опередившие нас англичане и не вернутся более в Европу.

— Но, шевалье, международное право…

— Пока что мне знакомо только одно право — право сильного, — горячо перебил принца д’Орезон.

Принц усмехнулся: едва держащийся на ногах человек, эта песчинка среди могучей первозданной природы, рассуждает о силе! Нассау мысленно перенесся за тысячи лье, в Европу. Сколько споров может возникнуть из-за этого необитаемого клочка суши, лежащего где-то на краю света. Не все ли равно, кто первый ступил на этот остров? Но, к сожалению, не все так мыслят.

Принц положил на плечо тяжелое ружье и, волоча ноги, начал подниматься на возвышенность, поросшую густой растительностью. Д’Орезон пошел следом за ним, но сначала распорядился, чтобы матросы принесли дубовую доску, на которой было написано:

«Год 1768, 12 июля. Мы, Луи Антуан де Бугенвиль, полковник инфантерии, капитан Первого ранга Королевского флота, командующий фрегатом «Будёз» и транспортом «Эгуаль», от имени и по приказу Его христианнейшего Величества и Министерства де Шуазеля графа де Праслин вступили во владение этими островами, о чем и оставляем эту надпись, сообщающую об акте взятия во владение, который мы увозим во Францию».

Доску прибили на то самое место, где недавно висела «заявка» англичан… Принц не был свидетелем этого. Он упорно взбирался в гору. Даже ружье казалось неимоверной тяжестью: сказывался голод последних недель. Пот тоненькой струйкой стекал за воротник. Нассау слышал за спиной тяжелое дыхание шевалье д’Орезона. Над головой сияло голубое небо, но было томительно душно и жарко, как перед грозой. Принц тяжело опустился на камень, спугнув зеленую ящерицу. Юркое животное мигом исчезло в густой жестковатой траве. Изредка доносились отдаленные голоса матросов, растянувшихся редкой цепочкой. Около трех часов блуждали моряки, но ничего похожего на крупную дичь не было обнаружено. Принц подстрелил несколько горлиц. Отыскали рощицу кокосовых и арековых пальм. Это было все, что удалось найти.

С возвышенности бухта виднелась как па ладони. Корабли с оголенными мачтами казались большими продолговатыми пирогами. Можно было даже различить фигурки людей, двигавшихся по палубе фрегата. Транспорт стоял в кабельтове от «Будёза».