За тобой - [5]

— Твой отец не может тебя вычеркнуть из клана, — напомнила Мили.

— А меня там и не было! Меня вообще не существует! — Зло ответила я, открывая шкаф и выбрасывая одежду на постель.

— Мари, не горячись. Давай мы соберём твои вещи, ляжем спать, а завтра утром всё ещё раз обдумаем, — Мили ловила мои вещи и аккуратно укладывала в чемодан.

— Нет, больше ни минуты, — продолжала я бушевать от обиды внутри.

— Хорошо, — вздохнув, сказала она.

Собрав все свои вещи, в том числе и художественные принадлежности, я попросила её спустить всё в её машину.

Сев на постель, я оглядела комнату и усмехнулась. Никогда ничего не поменяется. Никто не спасёт меня от этой жизни. Никто не сможет помочь мне.

— Дорогая, давай выпьешь чаю и поедем, — Мили зашла с подносом, и я кивнула.

Холодно. Но не от погодных условий в мае месяце, а от внутренних суждений и выводов. Я благодарно улыбнулась и взяла тёплую чашку с чаем. Он согревал изнутри, но не согревал сердце. Усталость навалилась на мои плечи, и я подавила зевоту.

— Ложись, — сквозь туман в голове, сказала подруга и кружка исчезла из моих рук. Под головой оказалась мягкая подушка, а на мне одеяло.

Сон тут же пришёл ко мне, как спасение из этого кошмара жизни.

* * *

— Мари, детка, просыпайся, — за плечо меня тормошили, и я приоткрыла один глаз.

— Ты опоила меня, — сипло сказала я, ощущая в голове тяжесть.

— Пришлось, у тебя была истерика. И как я говорила, твои родители ждут тебя внизу, — улыбнулась Мили.

— Только для того, чтобы сказать, что я уволена из роли дочери, — сухо ответила я, и села на постели.

— В любом случае вещи уложены. Эш готов выехать, как и я. Выслушай их, и тогда решим, что делать дальше, — миролюбиво предложила она, а я, скривившись, кивнула.

Не переодеваясь, я умылась, подхватила свой рюкзак и вышла из спальни.

— Доброе утро, доченька, — ласково сказала мама, а я остановилась в дверях, от удивления открыв рот.

Доченька? Что-то новое. Она меня никогда так не называла. Только грубым «Мари».

— Проходи, Мари, — отец расположился в кресле и указал рукой на диван.

— Если вы хотите сказать мне, что я должна свалить, то я уже…

— Нет, папа вчера был очень расстроен, — перебила меня мама и склонилась над чайником с чаем.

— Садись, Анна-Мари, — суровее повторил отец, и я плюхнулась в кресло, сложив руки на груди.

Минуты тянулись долго, пока ждала приговора, и, не выдержав этой наколенной атмосферы, заговорила:

— И?

— Тебе папа вчера сказал, что наша компания на грани банкротства. Мы взяли множество кредитов, а также твоя сестра Софи открыла кредитный счёт без нашего ведома, но, если бы попросила… Моя принцесса… — Мама всхлипнула, а я закатила глаза.

— Твоя мать хочет сказать, что мы по уши в долгах и не можем оплачивать твоё обучение ни в университете, ни в колледже, как и платить твоей охране с сиделкой тоже, — отец взял разговор в свои руки.

— Это я поняла, — холодно ответила я.

— Но сегодня в три утра нам позвонил поверенный одного человека. И он предложил нам сделку, — он выжидающе посмотрел на меня.

— А я тут причём? — Развела руками и продолжила сидеть, ничего не понимая.

— Как бы мне ни хотелось этого признавать, но ты можешь помочь нам и твоему брату не окончить жизнь в нищете, — резко произнёс отец, а я нахмурилась.

— Мне что, плясать в таборе? Или идти просить милостыню, потому что вы слишком благородны для этого? — С сарказмом спросила я.

— Закрой рот и слушай, — гаркнул папа, а я зло сжала зубы.

— Доченька, — примирительно начала мама, уже успокоившись от рыданий. — Нам предложили брак. Один очень богатый и успешный человек хочет жениться на цыганке или полуцыганке, а, как ты знаешь, ты она и есть. Он говорил о Софи, но она… погибла. И осталась ты. Вы близнецы и никто не заметит этого. Хотя моя Софи была такая нежная, красивая, элегантная…, — тонкий намёк на то, что я совершенно не похожа на сестру. Продолжай, мамочка. Добей меня. — Но мы всё спишем на усталость и нервы. Ты должна выйти замуж за Рикардо Лока, а он, в свою очередь, обещает нам помочь вылезти из долгов и оплатить все нужды в будущем. Он в курсе нашей ситуации, и нам это на руку. Это будет фиктивный брак на три года, но он обеспечит тебя и нас. Год тебе придётся прожить в Нью-Йорке вместе с ним, а дальше ты можешь делать всё, что захочешь. Мы и слова не скажем о твоём хобби, которое не принесло ничего, кроме затрат.

— То есть, вы хотите меня продать? — Возмутилась я.

— Хоть на что-то ты сгодишься, — усмехнулся отец.

— Ни за что! Я не собираюсь выходить замуж! Я не буду… нет! — В отчаянии воскликнула я.

— Он очень богат, и ты не можешь решать. Мы твои родители и уже ответили твоим согласием, — спокойно оповестил меня отец, а я вскочила и в ярости сжала кулаки.

— Никто не обвенчает нас, если я скажу «нет» перед алтарём! Никто! — Закричала я.

— Вот поэтому ты ответишь «да». Этот человек готов пойти на любые условия, лишь бы жениться на тебе. Он даст тебе всё, что ты хочешь. А мы избавимся от ненужного рта, — язвительно продолжил мой родитель.

На секунду сердце замерло, а мозг лихорадочно искал варианты, как убежать отсюда. Но внезапно меня посетила мысль. Глупая, импульсивная, несвойственная мне. Этот человек готов дать мне всё. И я могу ставить условия.