За Северным ветром - [5]

– Проходи, будь моим гостем, – волхва улыбалась. – Отведай кушаний заморских. Ты проделал долгий путь, царевич Драгослав, и заслужил отдых.

Драгослав спустился к Агнии и сел на ступни рядом с волхвой. В воздухе витал сладкий, пряный аромат. Агния налила вино и протянула князю чашу.

– Пей, не бойся, – волхва налила и себе, сделала глоток. – Видишь, я тоже пью.

Царевич отведал вина. Сладкое, пряное, оно разлилось по телу приятным умиротворением. Агния протянула Драгославу мягкий наливной персик. Сахарный фрукт таял во рту. Царевич выпил ещё вина. Стало тепло. Даже жарко. Князь скинул с себя плащ. Агния улыбнулась.

– Это хорошо, что тебе спокойно, царевич, – сказала Яга, делая глоток. – Но помнишь ли ты, зачем пришёл ко мне?

Драгослав отрицательно покачал головой:

– Я даже не помню, как попал сюда.

Агния звонко рассмеялась.

– Неужто я тебя так сильно одурманила, царевич? А ну-ка вспоминай!

Драгослав нахмурился. Голова была тяжёлая, как в тумане. Перед внутренним взором князя появлялись неясные образы, но они были различимы с трудом. Драгослав вздохнул.

Агния пристально смотрела на своего гостя, наматывая на тоненький пальчик золотой локон.

– Ну? – игриво спросила она.

Драгослав выпил вино.

– Мне кажется, что это всё сон, – сказал он, ставя пустую чашу.

– Ты прав, – согласно кивнула волхва. – Но этот сон ты видишь по моему велению, Драгослав. Когда вспомнишь, зачем пришёл ко мне, когда отгадаешь загадку, тогда и наваждение пройдёт. – Волхва откинулась, отпила вина и, задумчиво глядя на плывущие огоньки, тихо проговорила: – Как же можно забыть своё самое сильное желание?

– Зачем ты наслала на меня морок?

– Чтобы ты страх забыл, царевич. Уж больно страх мешал тебе. Но разве я могла подумать, что со страхом ты и себя забудешь?

Драгослав смотрел на красавицу, сидевшую рядом на ступенях, и глубокие, смутные сомнения наполняли душу. Он не испытывал страха, который обычно сопровождает дурной сон, не чувствовал тревоги из-за того, что забыл, как попал к волхве. И это пугало царевича больше, чем отсутствие воспоминаний. Ещё было какое-то желание, просьба, с которой он пришёл к Агнии. Ах, да. Её зовут Агния. Оказывается, он забыл и её имя. Забыл имя той, кому принёс дары.

– Дары, – прошептал Драгослав, разглядывая узор на скатерти. – Кажется, я пришёл за помощью. И принёс тебе дары.

– Дары? – удивилась Агния. – От смертного?

Князь, хмурясь, кивнул. Он был готов принести самую страшную жертву, чтобы получить то, чего больше всего желал. Перед князем предстало со всей ясностью: желание, обида, изводившая его всю жизнь. Обида на отца и на младшего брата.

– Пока я помню, – Драгослав вдруг почувствовал, как растаял дурман, ясной стала голова, и его земная жизнь предстала ярко. – Пока твой морок вновь не одолел меня, Яга, – Агния насторожилась, впиваясь в гостя взглядом. – Я пришел к тебе за силой, которая поможет мне получить то, что принадлежит по праву – трон. И я знаю, что плата за твою помощь велика, волхва. И я готов предложить тебе самый ценный дар, что есть у меня, – свою душу.

Агния сначала удивилась, а потом рассмеялась.

– На кой мне твоя душа, если она даже тебе не надобна? – проговорила волхва сквозь смех. – Какова будет плата – потом скажу, когда время придёт. Твоё Слово мне сейчас нужно: что сдержишь своё обещание и сделаешь то, что попрошу, и ровно тогда, когда попрошу.

Волхва говорила мягко, только казалось князю, будто от её слов холод пробирает до костей, словно и вправду сам он до сих пор лежит на илистом дне болота.

– Попробуй, – прошептала Агния, словно прочитав мысли князя. Она подвинулась ближе и поднесла к губам царевича наливное яблоко. Бездонные голубые глаза волхвы пленили. – Отведай фрукт и выпей ещё вина, Драгослав.

Князь не мог сопротивляться. Сочный, налитой фрукт манил, бархатный голос Агнии завораживал. Драгослав закрыл глаза и откусил. Терпкая сладость дурманила.

И в дурмане видел Драгослав, как высокие заснеженные скалы упирались вершинами в небосвод. Почти отвесную гряду соединял вырубленный в камне пандус, ступенями поднимавшийся к небесам. Природную стену украшало множество древних рун, значения которых были утрачены давным-давно. В центре монолита тускло светилась похожая на четырехлапого паука руна Рок. Символ вечного, изначального и непознаваемого. Начало и конец мира слились в этих седых скалах, хранивших память тех лет, когда Боги жили в Свету вместе со своими детьми. Тех далёких лет, когда змий Полоз еще не совершил предательства, уговорив Мора наслать лютый холод на весь белый Свет. Тех лет, когда Перун ещё не совершил своей великой победы, а ступал по одной земле вместе с пращурами. Теперь же Небесные Скалы отделяли мир смертных от царства Богов. Лишь истинно чистый душой мог взойти по каменной лестнице и предстать перед Золотыми Вратами в Светомир и Небесным Огнём Сварога.

Драгослав видел океан, который бушевал вокруг Небесных Скал Блажена, земли пращуров. Волны вздымались до небес, чуть ли не до самих Золотых Врат. Ветер, холодный и колючий, нещадно рвал облака. Князь чувствовал великую мощь морской стихии, сравнимую разве что со стихией небесной. Как же, наверное, бушуют волны у Краколиста, как же небесные ветра гуляют в его сияющей кроне…