За Северным ветром - [4]

Вдруг неведомая сила подхватила тело, и растаял мягкий сон. Драгослав открыл глаза: он лежал на траве. Впереди – зеркальное озеро, а в воде – изба. Только не на кольях стоял старый терем, а на ногах. На жилистых, покрытых волдырями и тиной. Белёсая, чешуйчатая кожа свисала лохмотьями. Странные, будто ветви, кручёные жгуты соединяли ноги. Сама изба была из чёрного, как смоль, дерева, и маленькое оконце зловещим багрянцем горело. Царевич испугался, вскочил. И вспомнил всё: зачем в тайгу отправился, к кому пришёл. И ужаснулся тому, что натворил. Но было поздно: стоная и скрипя, терем шагнул к нему. Драгослав попятился назад, но стебли травы, будто змеи, обвили его ноги. Князь старался нащупать оберег, который дала ему Горица, но на воротнике висел оборванный шнурок. Треклятое озеро! Драгослав обхватил руками голову: зачем, зачем он решился на такое!

Изба, зловонно вздохнув, остановилась почти у самого берега и повернулась крыльцом. Со скрипом отворилась дверь, и на порог вышла дева неземной красоты. Высокая, тоненькая, будто тростинка, облачённая в зелёный шёлковый сарафан. Перехваченные медным обручем русые, с золотыми прядями, волосы струились почти до самой земли. Голубые, как бездонное небо, глаза. Красавица улыбалась.

– Тебе не нужно меня бояться. – Её голос был чист и мягок. – Я знаю, зачем ты пришёл ко мне. Я всё о тебе знаю, Драгослав. И я очень, очень давно жду тебя.

– Кто ты? – только и смог прошептать сварогин. Он ожидал увидеть совсем другое существо.

Дева продолжала улыбаться.

– Ты знаешь ответ. – Она чуть наклонила голову, разглядывая своего гостя. – Но я не думаю, что ты будешь рад моему настоящему облику, царевич. Заходи, – она кивнула головой в сторону двери, – будешь гостем моим.

– Ты – Чёрный Волхв? Яга? – Драгослав не спешил принимать приглашение. – Царица мавок и русалок?

– Как только меня не называют, – вздохнула красавица и облокотилась на резную балясину крыльца. – Много имён у меня, а вот истинного никто не знает. И тебе его не скажу. Ибо сильную власть дарует знание имени, данного при рождении. Вы, люди, и об этом забыли.

– Не понимаю я тебя, – нахмурился Драгослав и шагнул к терему. – Что сказать ты хочешь?

Дева грустно на него посмотрела.

– Надо было предстать перед тобою древним стариком, тогда бы внял ты мне… Зови меня Агния. – Она поманила его рукой. – Заходи, давно пора.

Драгослав медлил. Страх покинул его, и это настораживало. Слишком приветливой и прекрасной казалась та, что звала его в тёмный, заколдованный терем.

– Ты же знаешь, что не отпущу тебя, – Агния прищурилась. – И знаешь ты, что лежишь сейчас на дне моего болота. А коли вернуться хочешь – бери то, за чем пришёл.

На мгновение привиделось Драгославу, будто окружают его тёмные воды, тело оплела цепкая тина, и илистые пальцы впиваются в плоть. Князь тряхнул головой, стараясь сбросить наваждение, и огляделся. Солнце ещё не село, и его свет окрашивал золотом вершины леса. Ветра не было. Мир замер. Тишина. Неужели царевич и вправду сейчас не здесь, а на дне Чёрного озера? Неужели это сон, навеянный тёмной лесной волхвой? Драгослав посмотрел на ожидающую его деву. Агния была спокойна. Лёгкая, добрая улыбка на её устах – совсем настоящая. Она не может быть служительницей Мора.

– Служат только люди, – устало и разочарованно проговорила Агния.

Драгослав почувствовал, как под мягким взглядом Агнии ноги сами собой пошли к избе. Ступил на воду – и не промок. Но страха не было. Да и удивления тоже. Теперь всё виделось обычным. Как и полагается, под ногами скрипнуло крыльцо. И она ждёт его – как обычно.

– И совсем не страшно, верно? – Агния улыбнулась. Её голубые, как небо, глаза заглядывали в душу. – Тебе не стоит бояться того, к кому за помощью обратиться хочешь. – Яга положила руку на плечо князю.

Драгослав отшатнулся. Князь не боялся Яги, но странное, неясное чувство терзало изнутри.

– Я не понимаю… – прошептал сварогин.

– Всему своё время, – Агния взяла его за руку и повела в терем.

На стенах тёмных сырых сеней тускло светились белые грибы и плесень. Потолок терялся в темноте. Половицы стонали под ногами. Сырой коридор закончился покосившейся дверью. Агния отворила скрипучую дверь и вошла в кромешную тьму. Драгослав остановился. Ему чудилась песня, знакомая до щемящей боли в сердце. Словно предостерегая, пел женский голос дорогой душе мотив. Но князь не мог вспомнить, откуда он знает поющую. И почему душой овладела глубокая печаль? Отчаявшись, Драгослав шагнул во тьму.

Когда за князем закрылась дверь, непроглядный мрак подёрнулся серебристой дымкой. Туман обволакивал гостя; туман будто шептал: «Тише, тише, спи, спи…» Воздух переливался невесомыми узорами, походившими на блики в воде. Среди дыма рождались неясные фигуры, они танцевали, очаровывали и снова исчезали. Песнь затихла, и печаль отступила.

Сизый туман таял медленно, открывая величественные чертоги. Высокие резные колонны держали купольный свод. Дрожали свечи, что плыли по воздуху, освещая золотую роспись багряных стен. Окна были задёрнуты тяжёлым бархатом. В центре горницы бил родник, обнесённый мраморной кладкой. На ступенях подле родника сидела Агния. Она разложила на полу скатерть с фруктами и вином.