За секунду до взрыва - [22]
– Права ты, Милка! Ну никакого у Деда чувства прекрасного. Зато аппетит отличный. Что бы ни было, ему главное наесться от пуза!
– А что? Зато в еде я знаю толк. Не хуже, чем ты во всяких там рифмах. А что такое рифмы? Ими сыт не будешь. – Дед ничуть не обиделся на мою подковырку.
– Хороший обед – штука стоящая, – поддержал его Томас.
И тут мне в голову пришла замечательная мысль.
– У нас же праздник, можно сказать! Полугодие закончилось. Так давайте отметим! И начать можно как раз с обеда в «Таверне на чердаке»!
Томас недоуменно присвистнул, а Милка пожала плечами: мол, неудачная шутка. И только Дед сразу все понял, и в его желтых глазах вспыхнули веселые жадные огоньки.
«Таверна на чердаке» – это клевое, но совсем не дешевое заведение в Старом городе. Мы с Дедом иногда бываем там. Потому что тихо и карточкой можно расплачиваться. Когда началась блокада, почти везде стали принимать только наличные. Но у старого одноглазого пирата Майка (которого, на самом деле, зовут Михель, и он вовсе даже не одноглазый и не старый) безналичный расчет по-прежнему в ходу. А я же не могу таскать с собой в кармане пачки марти!
Возможно, не всегда «Таверна на чердаке» такое уж тихое заведение. Говорят, вечером и по ночам там собираются расплодившиеся во время войны контрабандисты, и тогда заведение вполне соответствует своему пиратскому стилю. Но мы с Дедом ходили туда днем, когда в таверне спокойно и пусто. Одноглазый Майк всегда хорошо нас принимал: а что, наши (точнее, мои) деньги ничем не хуже контрабандистских.
– Ребята, это правда. Мы с Мартой туда захаживаем. Марта ведь у нас при деньгах, вы же знаете.
– Конечно! А все как раз из-за папиных рифм. Так что и рифмами можно пообедать, получается.
Я так легко сказала об этом, что даже сама удивилась. Раньше никогда не могла вспомнить об отце между делом. И без слез.
– Скорее не рифмами, а детективами и фильмами-боевиками.
Надо же, и Дед раньше себе такого не позволял. Милка и Томас мялись:
– Как мы, за твой счет-то…
Деда такие мелочи не занимали никогда.
– Да ладно вам, люди! Я ж конкурс выиграла, с меня причитается.
– Значит, будем, как эти, про которых в листовках – «кутить в ресторанах, когда другие голодают»? – Милка все никак не решалась.
Но дело решил Томас, отбросил со лба бесцветные волосы (недаром же Альбинос!), бесшабашно махнул рукой:
– А что ж, нам только голодать? Вот и нажремся, назло всем врагам!
И мы побежали вниз, в раздевалку, легкие и веселые. Хохочущие. Чуть-чуть притихли и сгорбились под неотступным злым взглядом Черного Иосифа. Только Деду было вроде бы наплевать. Хотя проклятый Иосиф особенно пристально изучал именно его лицо.
– Ну вот, плачу я и твержу сквозь слезы: «Папа, пусть Санта заберет это ружье, все равно я не могу его сам заряжать, пружина слишком тугая. И вообще я игровую приставку у него просил, «Суперальбин», как у Роберта». Кстати, меня ведь и Альбиносом тогда прозвали не только из-за волос, а из-за того, что я прямо фанатом этой игры был.
Зачем мне, говорю, музыкальное ружье, я уже не маленький. А отец улыбается и плечами пожимает: «Ну какой же большой, если из-за ерунды всякой плачешь. Да и вообще, не понравился подарок Санта-Клауса, у него и проси поменять. А я тебе не волшебник!»
– А что за музыкальное ружье? – удивилась Милка.
Томас взял еще кусок так называемого копченого мамонта (на самом деле, свинины, приготовленной на вертеле) и начал неторопливо и даже как-то обстоятельно жевать. В этот момент он ужасно смахивал на Деда, который ест так же неторопливо и обстоятельно, будто боясь недожевать хотя бы один, самый маленький кусочек, упустить самый малоразличимый оттенок вкуса. Вот они оба и жевали в унисон, будто маршировали: раз-два, раз-два.
Мне мамонта уже не хотелось, да и Милка явно наелась. Она нетерпеливо дернула Томаса за обтрепанный рукав свитера, повторила вопрос:
– Что за музыкальное ружье?
Томас так же неторопливо, как ел, вытер рот салфеткой, стилизованной под черный пиратский флаг с черепом и костями, и продолжил:
– Были тогда, а точнее, где-то за год до этого в моде такие игрушки. Детское ружье, которое заряжалось ну вроде как пробкой, что ли. И вот когда эта пробка выстреливала и во что-нибудь попадала, то начинала мигать и переливаться разноцветными огоньками и играть мелодии, причем почти всегда разные.
– О, у меня такое было, – Дед так обрадовался, словно они с Томасом общего знакомого случайно обнаружили. – Когда мне шесть лет исполнилось, я буквально выклянчил его у отца!
– А мне-то уже девять исполнилось. И никогда я о таком ружье не мечтал, да и пружина же, говорю, слишком тугая для меня. Может, брак какой-то. Сел я в подъезде у открытой форточки, где всегда подарки у Санты заказывал, и стал просить: милый Санта, поменяй мне, пожалуйста, ружье на компьютерную приставку, очень тебя прошу.
А тут, как назло, Гачик из соседней квартиры. Я даже не заметил, как он потихоньку подкрался и слушал мои мольбы. Ему тогда лет пятнадцать уже было. В общем-то неплохой пацан, только шпана. И смеялся чудно: «га-га-га», по любому поводу. Потому и Гачик. Вот и тут заржал: «Га-га, Томи-младенчик, Томи-Альбиносик, до сих пор, бедненький, в Санта-Клауса верит, игровую приставку у него просит! А того и не знает, что у его папочки нету денег на приставочку для сыночка. Хочешь, я у тебя ружье куплю за пять марти, Томи-младенчик? И будешь гулять на эти деньги две недели».
Весёлые школьные рассказы о классе строгой учительницы Галины Юрьевны, о разных детях и их родителях, о выклянчивании оценок, о защите проектов, о школьных новогодних праздниках, постановках, на которых дети забывают слова, о празднике Масленицы, о проверках, о трудностях непризнанных художников и поэтов, о злорадстве и доверчивости, о фантастическом походе в Литературный музей, о драках, симпатиях и влюблённостях.
Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
6+Четвероклассникам обычной средней школы несказанно повезло. Или не повезло — это как посмотреть. Их учительница (и по совместительству — директор школы) — ведьма. Нет, она не летает на помеле и не варит зелье из летучих мышей, зато может отправить в гости к саблезубым тиграм или к троллям, заколдовать дверь и показать, что творится внутри мобильного телефона. Сначала четвероклассникам страшно, а потом — страшно интересно. Особенно тем из них, кто сам научился колдовать.
Все смешалось в седьмом «А»: война и любовь, взрывы и катастрофы, сражения и… опять любовь. Такой уж это возраст — прыжок из детства в юность. Поход в кино с девочкой равносилен добыче Золотого Руна. Драка на пустыре по бессмысленности не уступает любой из мировых войн, а розы на пороге могут полностью изменить мир, пусть всего на несколько минут. Но окружающие взрослые всего этого не понимают. И слов, чтобы объяснить им, так мало. Потому что типа… смотри… ну, короче…Многие рассказы из этой книги входили в сборник «Шекспиру и не снилось», который в 2012 году стал одним из победителей Всероссийского конкурса на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру».
Ты любишь одноклассника, не можешь прожить без него ни дня, но полностью покориться этой любви нельзя. Во-первых, не принято – десятый класс, и взрослые все еще считают вас детьми. Во-вторых, просто страшно – и ты шарахаешься от него при встречах, всеми своими поступками показываешь, что он для тебя никто. А сердце выпрыгивает из груди, когда ты его видишь, и взгляд его как будто прожигает тебя насквозь… Это мучительное чувство в пятнадцать лет – когда хочешь, но не можешь любить. И ты мечтаешь, чтобы он отпустил тебя.
Это фантастика, сказка и небывальщина. В этой книге вы не встретите инопланетян, Бабу Ягу или, на худой конец, говорящих животных. Зато познакомитесь с удивительной школой, в которую ученики по утрам бегут с одной мыслью: «Поскорее бы!». В ней исполняются самые смелые мечты — от полета на воздушном шаре до путешествия на Эльбрус. В ней нет привычных «предметов» и «параллелей», но есть куча проектов и братство единомышленников. Словом, чудо, а не школа. Однако, как всякое чудо, оно очень хрупко. И в один непрекрасный день ученикам приходится встать грудью на защиту своей мечты.