За секунду до взрыва - [17]

Дэггет взялся за спинку кресла, чтобы подвезти сына к гимнастическому барьеру. Однако Дункан не хотел его помощи. Он быстро заработал колесами и поехал вперед, лишь изредка оглядываясь на отца. Дэггет сам соорудил этот барьерчик для гимнастических упражнений, сколотил из старой трубы и еще пары каких-то деталей. Дункан остановился, взялся руками за барьер и попытался подтянуться на руках.

Дэггет подбежал помочь сыну.

— Я сам! — сказал мальчик. Однако у него ничего не получилось. Он старался изо всех сил, но руки дрожали. Пытался подтянуться, но смог лишь едва приподнять свое слабое тело. Он тянулся и тянулся, лицо побагровело, он яростно мотал головой, не давая отцу приблизиться.

— Я сам, сам.

Но ничего не получалось. Так и не сумев подтянуться, Дункан обмяк в своем кресле.

Он так отчаянно мечтал попасть в лагерь, где будут проводиться катания на каноэ для инвалидов! Организация РКП («Развлечения для калек и инвалидов») должна была это финансировать. Однако основное условие приема — независимо от возраста — заключалось в том, что верхняя часть туловища должна быть достаточно хорошо натренирована. Даже для низшей ступени, которая давала право катания на каноэ в выходные дни, это означало пять подтягиваний без посторонней помощи. Дункан пока осилил всего три. Правда, у них оставалось еще три недели. Чего бы только не отдал Дэггет, чтобы сын попал в этот лагерь!

— А что там, в Сиэтле? — спросил Дункан.

— Труп. Они там нашли труп.

— Что-то я не пойму. Ты ведь гоняешься за террористом.

— Все правильно. Но труп нашли там, где проводят испытания самолетов, а этот террорист, он ведь взрывает именно самолеты.

— Думаешь, это как-то связано?

— Очень может быть. И знаешь, если бы я не был уверен, что это сверхважно для расследования, я бы ни за что не полетел туда.

— Да, я это знаю.

— Это в самом деле важно, Дункан.

— Да-да, я тебе верю.

Он снова потянулся к перилам.

— Ну дай я тебе помогу, — сказал Дэггет и обхватил сына сзади своими сильными руками. Однако внутри у него все сжалось от боли: он понимал, что оказывает сыну медвежью услугу, помощь только расслабляет его. Дункан поднял голову и подтянулся. — Еще давай! — нарочито бодро произнес Дэггет.

Они проделывали все это вместе уже в течение нескольких недель. Прогресса почти никакого. А для Дэггета было настоящим мучением наблюдать за безжизненными ногами сына. Вон… болтаются, как у тряпичной куклы. Правда, с тех пор Дункан уже набрал вес. Руки, конечно, надо еще развивать. Теперь, после настоятельных просьб отца, Дункан начал понемногу упражняться с гантелями. Сегодня Дэггету даже показалось, что силы у парня немного прибавилось, и он не замедлил сказать ему об этом.

— Давай еще, — попросил Дункан.

Вместе они подтянулись пять раз, и Дэггет опустил сына в коляску.

— Чтобы добиться, надо стараться, — сказал Дэггет, цитируя своего отца; тот не уставал это повторять на протяжении многих лет. Надо, чтобы и у Дункана эти слова засели в голове. Многое ведь идет от головы, даже в физических упражнениях.

С другой стороны дома появилась Кэри. Каштановые волосы убраны в простой пучок, снежно-белое платье из египетского хлопка оттеняет загорелую до черноты кожу, сандалии болтаются на ногах — хлоп-хлоп. Дэггету даже стало немного не по себе, уж слишком хорошо она выглядела. И конечно же, знала об этом. Ну зачем она так потрясно выглядит! Это, наверное, тоже проявление недавно обретенной независимости. У нее были свои представления о том, какой должна быть их совместная жизнь, а его служба в ФБР и в особенности охота за виновниками катастрофы с самолетом 1023 никак в эту схему не укладывались. Она настаивала, что ему с его способностями надо идти работать в частный сектор; там ему платили бы в два-три раза больше. Она хотела, чтобы они поженились, имели общих детей и уехали бы из Вашингтона. Она все это ему высказала однажды теплой лунной ночью, примерно недели три назад. Натолкнувшись на его сопротивление, она вся сжалась, натянулась, как струна. А потом ударилась в эту самую независимость. Решила, наверное, что так скорее настоит на своем. За последние шесть дней она всего лишь один раз осталась ночевать в его доме. А любовью они не занимались с той самой ссоры.

Сейчас он заметил, какая у нее легкая походка, как идет ей это белое платье и загар. Но, странное дело, его это не возбуждало. С каждой проведенной в разлуке ночью ее власть над ним шла на убыль. Они все больше отдалялись друг от друга. И к своей цели она ни на шаг не приблизилась: Дэггет и слышать не хотел, чтобы уйти в частный сектор.

Сейчас он чувствовал, что почти боится ее.

Дункан оглянулся, потом поднял голову и посмотрел на отца.

— Пап, будь с ней поласковее.

Здесь пахнет заговором, подумал Дэггет, смешанным с ароматом духов…

— Привет, ребятишки, — проговорила Кэри, подойдя к ним. Потом, обращаясь к Дэггету, — что это я такое слышу насчет Сиэтла? Я думала, мы все вместе едем на побережье.

— Я тоже так думал, — произнес Дункан.

Ага, значит, это действительно заговор. Теперь она решила использовать его собственного сына против него же.

— Долг призывает, — коротко ответил Дэггет, стараясь подавить гнев.