— Я была уверена, — повторила она.
— Врач говорил, может потребоваться несколько попыток.
— Я знаю, но у меня было хорошее предчувствие… — Она глубоко вздохнула. — Прости меня, Адам.
— Простить — за что?
— Я чувствую себя виноватой.
Кэти выглядела растерянной. А она не из тех, кто плачет без повода. Адам вспомнил, что она держала себя в руках даже на похоронах сестры. А он ведет себя как гнусный эгоист. Ведь именно он вовлек ее в эту авантюру. Неужели он стал холодным и бесчувственным?
— Прости меня. — Она снова всхлипнула. — Я веду себя глупо.
Еще одна слеза покатилась по ее щеке, и Адам не выдержал. Заложенная в генах каждого мужчины реакция на женские слезы вырвалась на поверхность. Кроме того, Кэти может вообразить, что он страшно сердит на нее или еще что-нибудь столь же нелепое.
Чувствуя, что у него нет выбора, Адам подошел к ней и обнял. Она прильнула к нему.
И опять, как тогда, когда она поцеловала его в щеку, возникло странное напряжение. Словно каждое прикосновение, каждое ощущение усилилось в десять раз. Мягкость ее тела, прижатого к нему, аромат ее волос, тепло ее дыхания, проникавшее через рубашку…
И его тело начало реагировать так, как реагировало бы тело любого мужчины. Мужчины, который больше трех лет не имел близости с женщиной. Еще недавно Адам не считал, что ему это необходимо. Он вообще не думал о сексе. Как будто его тело находилось в глубоком анабиозе и не способно было ощущать физическое наслаждение.
Зато теперь он ощущал его адски сильно. И Кэти это поймет, если он не возьмет себя в руки.
— Прости меня, — снова сказала она.
— Ну пожалуйста, перестань извиняться.
— У меня такое чувство, будто я сделала что-то не так. Надо было быть осторожнее.
Оттого что она будет винить себя, ничего не изменится.
— Дело не в этом.
— Но у тебя остались эмбрионы только на две попытки. Что, если и они не приживутся?
— Когда я задумывал свой план, я знал, что шансов на успех не так много. У меня есть другие возможности.
— Но тогда мы потеряем последнее, что осталось от Бекки.
— Кэти, посмотри на меня.
Она не шевельнулась. Адам поднял ее подбородок. Роковая ошибка. Когда ее глаза, большие печальные и такие голубые, что можно в них утонуть, посмотрели в его глаза, это произвело эффект удара. И Адам забыл, что хотел сказать.
Ее губы раскрылись, словно она хотела заговорить, и его внимание переключилось на них. Он понимал, что это никуда не годится, но ему еще никогда так сильно не хотелось поцеловать женщину. Впрочем, то же самое произошло и с Кэти. Мгновенная перемена настроения, взгляд подтвердили, что она ответит на его поцелуй. Адам не мог решить, хочет он этого или нет.
И когда Кэти стала приподниматься, он наклонился к ней, чтобы встретить ее. Их губы сомкнулись, и остатки здравого смысла растворились в участившемся дыхании обоих. В голове Адама билась только одна мысль: еще. Он готов был взять все, что Кэти готова была дать.
Но, слава богу, Селия выбрала именно этот момент, чтобы громко сообщить с нижней ступеньки лестницы:
— Чай готов!
Кэти отстранилась от него. Ее глаза расширились от осознания случившегося.
— Сейчас идем! — крикнул Адам.
— Боже мой, — прошептала Кэти и дотронулась до своих губ. — Ты почувствовал это?
Почувствовал?! Его сердце готово было вырваться из груди, взгляд не мог оторваться от ее губ. Но надо взять себя в руки.
— Знаешь, это было не так плохо, — заявила она, стараясь разумно объяснить необычную ситуацию. — Мы оба разочарованы, расстроены, и только. Это ничего не значит, правда?
— Правда. Мы просто расстроены.
Адам не знал, верит ли он в то, что сейчас сказал, но ему было ясно, что именно это ей надо было услышать. Ну, Кэти не из тех женщин, которые всегда делают вид, что все хорошо. Как, например, ее сестра. Вытащить из Бекки признание в том, что она чем-то расстроена, было так же трудно, как справиться с сорняком, имеющим длинный корень.
— Надо позвонить доктору, — сказала Кэти, — и выяснить, что нам теперь делать.
Хорошо, что хоть один из них способен размышлять здраво. Потому что Адам думал только о том, как хорошо было бы опять увидеть ее обнаженной.
Она поцеловала Адама. В губы!
Только что Кэти мучило сознание вины за неудачу с имплантацией, и вдруг она так потянулась к нему, что чуть не вылезла из кожи. Слава богу, Селия вовремя вмешалась. Иначе могло произойти все что угодно. Как интересно и в то же время как ужасно! Бекки уже нет, но и Кэти, и родители будут всегда смотреть на Адама как на ее мужа. Если бы папа и мама знали! Они бы убили Кэти.
Да, она надеялась, что они с Адамом ближе узнают друг друга. Но не в таком смысле. Как говорится, из одной крайности в другую. Ведь он, как ее мама верно заметила, не такой, как они. Значит, какова бы ни была причина этого странного чувства, его следует подавить в зародыше.
Хотя оба они были полны решимости забыть о произошедшем, совместная поездка в клинику вечером того же дня стала мучительной. Доктор Мейер немного утешил их. Он заверил Кэти, что она не сделала ничего, что могло бы стать причиной неудачи, и выписал ей гормоны. Их прием следовало начать за неделю до следующей попытки, чтобы матка стала восприимчивее и шансы на успех возросли.
