За Пророчицу и веру - [95]

– Давай, – соглашаюсь. – Вон у водомера.

Это такая каменная колонна с делениями, по которым отмечают уровень поднятия воды. Они натыканы по всему течению. В людных местах – густо, в пустых от одного до другого сутки плыть. Зачем ставить, где пользы нет? Это ж не мили на дороге отмерять.

– Пусть армия становится лагерем на ночь.

Между прочим, если я правильно помню, где-то вон там должен торчать сфинкс. Причем еще с целой рожей. Ничего не наблюдается. Сплошной песок. Засыпало? Зато хорошо заметны каменные пристани, гораздо ближе к пирамидам расположенные. Блоки явно при разливе везут, чтоб не таскать лишнее расстояние, и сейчас причал торчит посреди песков. Остатки храмов, мощеная дорога. Поселения расположены достаточно далеко, и некому растаскивать даже ценные вещи. При желании можно много всего найти, но сюда редко суются. Публично грабить могилы не станешь, а одиночек гоняют хранители, живущие по соседству. Правда, нет уверенности, что они сами не копают потихоньку, но это уже не мое дело. Во всяком случае, пока.

– Люди все ж ненормальные, – задумчиво сказал Мефодий, глядя на громадные сооружения. – Наверное, и с золотом хоронили, а? Взорвать проход и глянуть?

Взгляды стали определенно задумчивыми.

– В обители возле Хетара, – говорю достаточно громко для общего сведения, – долго валялась статуэтка, а внутри папирус. Старинные египетские иероглифы читать умеют немногие, но когда создавалась академия, я показал кое-кому, обладающему нужными знаниями. Некий каменотес с непроизносимым именем[53] за пару тысяч лет до нас совместно с приятелями грабил гробницы. Он побывал и в одной из пирамид, пробив стены. Нашел саркофаг и обобрал мумию. Кстати, не так много там оказалось сокровищ, на долю каждого пришлось два с половиной фунта золота. На этом они и попались, когда принялись тратить неправедно нажитое. Власти заинтересовались, откуда богатство у нищих рабочих. Тот ученый, Сергий из Родоса, говорил, что все значимые и хорошо известные погребения ограбили еще в древности.

Ну да. Для нас в прошлом, хотя мы натурально в седой древности и живем, все по прежним понятиям.

– Некоторых фараонов выкинули из погребений при смене династий Среднего царства. Других тайно перезахоронили. Искать нужно не в пирамидах, а по соседству, где тысячи и тысячи захоронений, жертвенников и стен, выстроенных за прошедшие тысячелетия. Там целый город мертвых, однако копаться там придется десятилетия без четких данных о могилах. Бесполезно. Собственно, та же история с Александром Македонским.

– Всем известно, – опять влез Ганикс, – что его мавзолей находился в царском квартале и больше двухсот лет назад ушел под воду в результате землетрясения[54], как и множество других зданий.

– Вот это «всем известно» лично у меня вызывает огромное подозрение. Его оружие сохранилось, а золотые трон с саркофагом погрузились в пучины морские. Наверняка давно переплавили на срочные нужды.

С приставшей с легким толчком к берегу, где уже ждали старшие командиры, галеры опустили сходни. Конечно, я ж не кто-нибудь, мне невместно прыгать. Спускаться должен солидно, не торопясь. Только вот неугомонный Бабнуда внезапно вскочил и, оттолкнув охранника, кинулся бегом к трапу. Никто настолько не ожидал такой выходки, что и остановить не пытались. А он, похоже, всерьез принял мое обещание и попытался смыться. Одна беда, так торопился, что на втором шаге запнулся и полетел за борт прямо в набежавшую волну. Если учесть отсутствие глубины, то мог бы максимум ушибиться. Однако когда его подняли, оказался мертв.

– Разведка обнаружила противника, – сообщила довольно Малха, равнодушно скользнув взглядом по покойнику. Сколько она их видела в жизни. – Собственно, двое перебежчиков сами пришли, оставалось лишь проверить сведения.

– И?

– Больше сотни больших речных судов, многие вооружены тяжелыми орудиями. Около двадцати тысяч пехоты при сорока пушках. Полевых не больше дюжины. Кавалерии свыше двенадцати тысяч. Аравийской пехоты почти восемь. Плюс какое-то количество вооруженных слуг и обозников. От сорока до пятидесяти тысяч, не считая сидящих на кораблях.

– Врут! – заявляю с полной уверенностью вопреки очевидному. Просто вокруг много народа, и мои слова непременно разнесут очень скоро. – А если и есть там тысяч тридцать пять, то когда мы не били вдвое превосходящих врагов? – повысил голос. – Любой правоверный стоит трех, а легионер десятка неумех, не имеющих понятия о строе и дисциплине!

Это встретили одобрительным гулом. Кстати, не настолько уж и преувеличение. Мы ж побеждаем не за счет личной храбрости, а благодаря массированному применению огнестрельного оружия и точному выполнению приказов. Десять не десять, а не было еще случая, чтоб легионы не разбили превосходящего по численности противника. Вот если б они эдакой толпой засели в Александрии, были б большие проблемы. А Мемфис практически лишен стен и не способен длительное время прокормить армию. Он давно пришел в упадок, лишившись статуса столицы.

– Вместе мы непобедимы!

– За Пророчицу и веру! – дружно взревело окружение.

Потом пришлось долго бегать, готовя лагерь. Возводили ограду, рыли траншеи, и лично указывал, где ставить пушки. Важно было показать непременным соглядатаям – о наступлении не помышляем, отсидеться бы, когда такая силища надвигается.