За Пророчицу и веру - [102]

Она знала Саула с раннего детства, и он всегда дарил подарки, а также выслушивал внимательно. Причем не лишь бы отделаться. Серьезно и давал очень неглупые советы. Конечно, обиды шестилетки сильно отличались от нынешних, да и гостинцы были разные. Сладкая халва тогда и прекрасный жеребец в прошлом году. Но он всегда точно знал, что ей понравится. И делал это не ради желания подлизаться к отцу. Манера у Саула такая – говорить с детьми как с взрослыми.

– Ты когда приехал?

– Вчера, – ответил, падая на стул. – И не думай, случайно, – широко улыбнулся.

В далекие времена, которых она не помнила из-за своего юного возраста, Саул был мелким менялой и ростовщиком. А потом они с отцом где-то познакомились, и иудей предложил ему деньги на одно из самых первых предприятий. Причем без процентов, а за малую долю в прибыли, что достаточно удивительно. Ссуды так просто не давали, а знаменит отец тогда не был. Видимо, оба остались довольны, и с тех пор они постоянно работали в одной сцепке. Одним из самых хитрых трюков была скупка трофеев у победоносных армий правоверных. В Заритосе, Картаго и Сиракузах целое состояние сделал, приобретая по дешевке награбленное. Да и в прочих набегах открыто этим занимался. Сегодня Саул был богатейшим банкиром, имеющим шестнадцать контор в разных городах и провинциях империи и кучу агентов вне ее. Перевод денег по записям, чтоб не носить при себе большие суммы, ссуды на торговлю, доли в кораблях, кредиты под ценности и недвижимость, вклады частных лиц и даже городской казны под проценты. Кроме того, отделения его банка занимались оптовой торговлей и эксплуатацией разнообразных шахт и мастерских.

– Влад пригласил, хочет посадить на место государственного казначея, разобраться с местными финансами.

Эта должность имела огромное значение. Никакая денежная сумма не могла быть выплачена без его письменного разрешения. Отчет он предоставлял каждые две недели и ведал всеми расходами и доходами страны. Правда, к личным капиталам фараона отношения не имел.

– В прежние времена доходы владыки страны достигали четырнадцати тысяч талантов, а в последние годы едва треть попадает в Александрию. Очень ему любопытно, в чьих карманах золото оседает.

«Одной проблемой меньше, – подумала Мира. – С бумагами будет кому разбираться».

– И тебя устраивает такое изменение в положении? Жил сам по себе, теперь будешь приходить по зову?

– Госпожа моя, – произнес иудей серьезно, – видимо, пришла пора поставить тебя в известность о некоторых тонкостях наших отношений с Владом. Видишь ли, все, что у меня есть, не вполне мое.

– В смысле?

– Ты ж в курсе истории с пятью процентами от кое-каких ваших производств?

– Ага.

– Влад усвоил урок. Три четверти моего банка и всех вложений принадлежат твоему отцу. Нет, я абсолютно не в обиде. Он дал деньги и связи. Без его средств и влияния никогда б так не развернулся. С ваших семейных поместий идет в продажу через меня в немалом количестве зерно, оливковое масло, вино с бренди и даже овощи. А еще товары с заводов и мастерских самые разные за минусом военного назначения. Да, он дважды выигрывает, но и я не внакладе. Кроме того, когда соглашался на большие кредиты Синему или Зенобии, они прекрасно знали, кто стоит за моей спиной, и не стали бы отказываться платить. Договор договором, а что я могу слупить с епископа Туниса, если он покажет мне тот самый неприличный жест? Забрать обители себе в счет долга? Это каким образом? Или тесть императора. Подать в суд на Аннибала, чтоб он вырезал мне печенку и съел? Спасибо, есть более спокойные способы самоубийства. А с Владом они связываться не станут. Дороже обойдется. Так-то вот.

– О чем еще меня забыли поставить в известность? – помолчав, потребовала Мира.

– А оно тебя прежде интересовало? Армия – марш-марш! А откуда деньги берутся, хоть раз задумалась?

– Не особо, – честно созналась она.

Мира уж точно не была ограничена в средствах. Впрочем, особо и не использовала приходящее золото. Разве на помощь своим легионерам и их семьям. Конкретно своим, из подчиненных или братства. Пришла в банк, попросила нужную сумму – получила. Отказа ни разу не случилось. Правда, не очень часто и требовалось.

По большей части необходимое для службы обеспечивало государство, однако бывали обстоятельства, как однажды с болезнью дочки Матана. Жрица ее спасла, но счет выставила, страшно вспомнить.

– Справедливости ради, мы эти отношения не афишируем. Полагаю, кроме Олимпиады, подробности никому не известны. Просто все уверены, что я вассал твоего отца, и он за меня заступится.

– А ты клятву не давал?

– Я гражданин империи, этого всегда было достаточно.

– Ладно, гражданин. Раз уж сядешь на место казначея, посмотри, – попросила, подвигая ему оставленные Никаретой листки.

Саул нацепил на нос забавно смотрящиеся линзы в железной оправе. В последнее время из стекольных мастерских и такое выходило. Стоили окуляры очень много, поскольку не просто увеличивали, как в подзорной трубе, а подгонялись под конкретного человека, зато реально помогали слабовидящим, а еще использовались в ювелирном деле, где требовалось нечто мелкое делать.