За Пророчицу и веру - [104]
– Все готовы?
– Уже и построены! – ответила сразу пара голосов.
– Иофан? – потребовала у артиллериста.
– Да, командир. Мои тоже.
– В городе, – сказала Мира уже всем известное, – бунт. Здесь останется третья, пятая и седьмая пехотные, а также первая и вторая кавалерийские сотни. Ворота закрыть, чтоб ни одна пьяная или буйная рожа на территорию не попала. Разрешаю расстреливать лезущих, по возможности принимать пострадавших, направляя в казармы. Остальные идут на подавление. – И принялась распределять, где какая сотня должна находиться.
Город огромен, требовалось не допустить расползания мятежа. Поэтому район необходимо заблокировать полностью, а уж потом заняться наведением порядка. При этом не мешает поставить к воротам своих людей, чтоб не сбежали недовольные. Да и нельзя оставить без охраны огромную александрийскую верфь, где имелся арсенал. В итоге, вопреки правильному сосредоточению сил в один кулак, пришлось добрую половину гарнизона раскидать по важным объектам.
Клавдий с двумя десятками наемников, используемых при патрулировании, очутился в подчинении у пятисотника Евангела, который перекрыл главный проспект, идущий через всю Александрию, и прочно встал, поскольку у него в распоряжении осталось не больше двух сотен и лезть вперед не имело смысла. Подошедшим из домов с предложениями помощи в наведении порядка он недвусмысленно приказал сидеть за заборами и не вмешиваться.
– Угомонить бунтовщиков наша задача, – заявил внушительно делегатам. – Государственная. Не вмешивайтесь, чтоб не пострадать случайно. Мы в форме, а с чужаками некогда будет разбираться.
Клавдий невольно обратил внимание, что приходившие были все единобожники, эллинов и египтян практически не наблюдалось. Похоже, город уже не просто в курсе происходящего, но и разделился.
Легионеры не особо нервничали, охотно принимали угощение и вино от местных жителей, и хотя десятники нечто рычали на тему не хлебать много, никто особо не прислушивался. Однако когда появилась толпа, всякой расслабленности пришел конец. Моментально подобрались и встали редкой цепочкой, держа ружья на изготовку двумя шеренгами. Клавдий воочию увидел, как их немного, и мысленно вздохнул. В отличие от приближающихся людей, вооруженных чем попало, он видел, что их ждет.
– Если разойдетесь по домам, – заявил Евангел в мегафон, который не могли не услышать даже на соседних улицах, – никто не пострадает.
Слова были какие-то неубедительные, ничего удивительного, что остановившаяся было при виде легионеров толпа взорвалась криками:
– Это из-за них все!
– Бей гадов!
– Их мало! Затопчем!
– Дай я скажу, – попросил Клавдий, протягивая руку.
– Долой захватчиков!
– Смерть им!
– Назначат командиром, – сквозь зубы ответил пятисотник, – будешь делать, что захочешь. А пока пошел вон.
– Распять сыновей Марии!
Толпа колыхнулась и двинулась вперед.
– Последнее предупреждение! – прогремел Евангел.
Прогремели два выстрела, один из легионеров охнул, хватаясь за плечо.
– Отходим! – приказал пятисотник, и воины неторопливо отступили к подобию баррикады, перекрывающей лишь часть улицы по ширине.
Толпа взревела и ускорила шаг.
– На колено! – рявкнул Евангел.
Легионеры рухнули моментально. И практически сразу над их головами ударили картечью две пушки, сметая первые ряды бегущих.
– Первый номер! Огонь!
Ружья первой шеренги выплюнули свинец в дико орущую от испуга и боли толпу. И сразу же принялись перезаряжать.
– Второй номер! Огонь!
Клавдию приходилось видеть многое прежде, но такого четкого следования командам и палкой не всегда добьешься. Движения, отработанные до автоматизма.
Пятисотник дунул в свисток, извлекая неприятнейший звук.
– Первый номер! Огонь!
Весь проспект был завален трупами и ранеными, а беснующаяся толпа превратилась в испуганное стадо, бегущее лишь бы подальше отсюда.
Из-за спин легионеров, обходя баррикаду с двух сторон, пошла в атаку конная сотня. Они рубили мечущихся в панике людей, добавляя к покойникам десятки новых. И хотя Клавдию очень хотелось сказать: «Зачем, все равно уже не угроза», он не открыл рта. Кое-что дошло задним числом, Евангел вовсе не хотел, чтоб бунтовщики извинились и ушли. Он именно этого и добивался. Спровоцировать нападение и пустить максимально кровь. Иначе и пушки, и кавалерия стояли б открыто. Хотя прямо ничего такого на инструктаже от Миры не прозвучало, можно не сомневаться, остальные поведут себя так же. Похоже, они собираются закошмарить город, раз и навсегда выбив из дурных голов любые мысли о сопротивлении. И совершенно не случайно требование сидеть по домам, относящееся к готовым помочь. Проконтролировать общую резню достаточно сложно. А показать, на что способно государство, недовольное поведением собственных граждан, – легко.
– Проверка в движении! – грянула очередная команда.
Клавдий никогда такой команды не слышал.
– Не торопиться, – сказал ветеран-десятник по соседству, – не рисковать по-глупому.
– Марш!
Шеренги неторопливым шагом пошли вперед. И тут до Клавдия дошло, что именно означает «проверка». Практически каждый лежащий протыкался штыком, а в пытающихся уковылять или вытащить оружие стреляли. Никто не обращал внимания на желающих сдаться. Их тоже добивали без малейших колебаний. Люди были самые разные. Хорошо одетые и оборванные, мужчины и дети. Даже женщины попадались. Без разницы. Взявший в руки оружие – враг по их вере. И не сказать, чтоб неправда. Готов убивать, будь готов и умереть. Женщин Чистые обычно не трогали. Даже насиловали редко, хотя могли в рабство продать, но когда и где победители вели себя иначе. Но не сопротивляющихся. Эти приравнивались к вооруженному противнику.
Удобно попадать в царя. Заранее известно все дружно подчинятся любым указаниям. Не менее приятно сразу компанией, да с атомным крейсером и заниматься избиением парусных корыт, устанавливая навеки гегемонию. Еще неплохо угодить в июнь 1941 г с навыками диверсанта и точными сведениями о всех датах и вооружении. Правда совмещение головы-компьютера и спецназовца дело достаточно удивительное, но чего не случается.А вот что делать вчерашнему школьнику абсолютно не имеющему понятия об истории прошлых веков помимо современных сериалов и не умеющему одной левой семерых побить, одновременно небрежно вытачивая на станке АКМ? К тому же еще и крестьянскому сыну в 18 веке? Как что? Становится великим ученым! Иные идеи много нужнее и страшнее автомата.
Одинокий мальчик, единственный из всей семьи выживший после смертельной болезни. Какая судьба ждет его в государстве, где каждый четко знает свое место? Раб и крестьянин не равны воину и купцу. Человек с имперским гражданством отличается от городского, у него совсем другие права. Но все это при условии поддержки со стороны родственников или хотя бы признающих тебя равным.Какой удел может ждать человека без опоры? Такой, какой он определит себе сам. Ведь Блор твердо знает заповедь: «Пусть в роду воинов сын не родится, если он чести и мужества не имеет».
Аннотация от автора: Жизнь — это дорога. Дорога, в которой есть хорошо известное начало, но никому не известен конец. Ты идешь по ней из любопытства и в надежде что-то узнать. Только не понимает человек, что назад вернуться уже не получится. Дорога не прямая, тебе на ней всегда приходится думать. Повернуть направо или налево, продолжать идти вперед или остановиться? Каждый сам хозяин своей жизни и решает, как ему жить самостоятельно. Все мы идем по дорогам жизни и меняемся, приобретая новый опыт и впечатления.
Легко издавать указы с благими пожеланиями улучшить, усилить, ускорить. Сложнее добиться их исполнения без наличия грамотных и ответственных людей. Очень просто объяснить про необходимость иметь свободные руки для развития страны.В теории все в курсе, что рабство — это плохо. Но если у тебя во владении есть деревня, неужели откажешься от стабильного дохода? А где набирать людей на новую фабрику? Покупать, отпускать на волю и при этом чтоб продукция дешевле была. Так не бывает.Вот здесь и заканчивается теория, а начинается практика.
Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет? Нет. Это подходит для простых фемов. Он же сумел подняться и отныне обязан думать о будущем. Истинный властитель в первую очередь обязан считаться с нуждами народа и заботиться о нем. Ведь для чего дается власть, как не для защиты живущих на твоей земле. На пути к цели снова кровь и смерти? Он для того и родился, чтобы сражаться. И поражения не могут остановить его. Это всего лишь отсрочка. Для того чтобы собраться с силами и вновь идти вперед.
Никогда не останавливайся на достигнутом. Воля богов или тебя просто несет по течению, уже не важно. Только вперед, доказывая всем, что нет для тебя преград. Ты воин и ценим окружающими не за умение выступать с речами. Они хотят славы, золота и земель. И если их нельзя получить без крови, значит, так тому и быть. Главное, не забывать: у каждого свои расчеты, и желательно обернуть их себе на пользу, а не послушно следовать подсказкам. Ты старший в семье, и ее интересы превыше всего, превыше даже интересов Империи.
Ранним утром в круглосуточный магазин на окраине Сеула входит девушка. У нее разбит нос, щека порозовела, как от удара, на внутренней стороне бедра сквозь синяки виднеются татуировки. Этой девушке, Ко Ынсе, предстоит пережить еще не одно утро субботы, провалившись во временную петлю из воскресенья назад в субботу 7 июня. За восемь суббот она станет участницей ужасающих событий, попытается спасти жизнь девушке, раскроет убийцу и тайную секту, обретет настоящих друзей, влюбится и примет себя такой, какая она есть.
Рассказ о похождениях весьма странного попаданца, который не факт, что таковой. В весьма странном мире, весьма замороженном, во многих смыслах. Магия — есть, антураж 19 века — есть. Даже романтика и профессорство, в определённом смысле, есть. Но всё несколько замороженное или отмороженное — вопрос точки зрения.Примечания автора: Итак, это продолжение похождений Грея Отмороженного из "Минус 20 градусов по Кельвину", точнее, скорее всего, его. Отсылки на книгу встречаются в тексте, но в целом — произведение самостоятельное.
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
В своих прошлых жизнях я много внимания уделял магии и женщинам. Особенно женщинам! И они любили меня… …до того, как я воскрес в новом мире. Здесь я обнаружил, что в моем теле нет ни капли магической энергии. Для местных мужчин она смертельна! От нее спасают лишь каменные стены тесных резерваций. А вот местные женщины — все маги. Они прекрасно живут отдельно от мужчин. Большую часть жизни в тех совершенно не нуждаются. Не нуждаются и во мне! И это мне не нравится. Как же я, бывший темный властелин, буду жить в ТАКОМ мире? Уверен: очень даже неплохо.
Молодой студент волей судьбы или, скорее, после смачных затрещин от одного быдла попадает в другой мир. И если бы ему дали нормальное, взрослое тело, но нет. Высшие силы, создатели, демиурги закидывают его в маленькое, хлипкое тело человеческого детеныша. Ооо, это полный мрак, но гг не отчаивается. Сжав свои стальные яйца покрепче, он растет, развивается и, благодаря своей неимоверной любознательности, узнает окружающий, чуждый для него мир. На его пути будут встречаться кровожадные ихоры, чудовищные зазывалы и множество других ужасающих монстров!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Произведение перегружено инвективной лексикойПри создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Продолжение приключений попаданцев в начале ХХ века.
Бойтесь желаний своих, ибо они имеют свойство сбываться. Некогда обычный человек в веке двадцать первом и ставший титулованным аристократом и офицером пограничной стражи в веке девятнадцатом, Александр проверил истинность этого утверждения на себе. Поначалу он просто очень хотел выжить в чужом для него времени и мире. Потом – жить нормально, не экономя скудное жалованье корнета-пограничника. Затем появилось еще одно желание, другое, третье… и как-то так вышло, что теперь, на шестом году новой жизни, он – оружейный магнат, изобретатель, успешный фабрикант и обладатель миллионного состояния.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…