За переливы - [44]
Беринг не боялся смерти: за плечами трудная жизнь, но умирать в холодной неизвестной земле не хотелось. Беринг удрученно вздохнул.
Тягостные мысли прервал Стеллер. Он был без шапки, всклокоченные густые волосы заменяли ее. Беринг, ранее не обращавший на вид адъюнкта натуральной истории никакого внимания, сейчас, назидая, проворчал:
— Поберегите здоровье… Команде нужны крепкие люди. Вы сейчас наша опора…
Стеллер хотел высказать недовольство, но, взглянув на Беринга, смолчал: лицо командора, отражавшее смятенное борение жизни со смертью, поразило его. Неожиданно Беринг закашлялся и кашлял долго, со всхрипами в груди.
Стеллер смотрел на чадящий фитиль, плавающий в наполненной жиром плошке, и задумал: ежели фитиль пригаснет, то командору жить недолго, разгорится — до весны протянет, а там — новое судно наладят и — в Петропавловскую гавань.
Ученый иногда ссорился с Берингом, был недоволен тем, что командор на исследование открытых земель Америки дал мало времени, но сейчас он искренне желал, чтобы фитиль горел и горел. Но, как на зло, кто-то приоткрыл вход, огонек качнулся и, словно захлебнувшись, погас…
— Да побыстрее, кого там несет, — раздраженно крикнул Стеллер.
Только сейчас он до конца понял, что Беринг, хотя и беспомощный, есть дух экспедиции, ее сила, ее надежда.
Зашли Свен Ваксель и Хитрово.
Стеллер чиркнул торопливо кремнем.
— Чтобы решить, готовиться ли нам окончательно к зимовке, надо с точностью убедиться, Камчатка ли сия земля. Вас, господин Стеллер, посылаю обследовать землю. Возьмите с собой матросов. В случае попадете в беду, палите. А сейчас… — Он тяжело приподнялся на правый локоть. — С богом, — с надеждой сказал он Стеллеру.
Запыхавшись, с длительными передышками, Стеллер и матрос Савва залезли на самую высокую в окрестностях лагеря гору.
— Море, — вздохнул счастливо Савва. Холодный ветер рвал на нем матросскую куртку. — Хорошо-то как!
— Оглянись, — буркнул Стеллер.
— Т-т-тоже море, — прошептал растерявшийся Савва. — Откуда? Ведь это же Камчатка!
— Остров, — возразил Стеллер. — На материке нет непуганых песцов. А деревья, выкинутые на берег… Я не встречал таких пород на Камчатке. Скорее — в Америке…
— О-о-остров! Проклятье, остров! — закричал протяжно-испуганно Савва. Ноги его подкосились, он опустился на колени. — Господи, остров зачем же… За что, господи… Остров-то зачем… — Он еще несколько раз повторил отчаянно «зачем», глазами оглядел остров, и навсегда запомнилась ему вода, много солено-горькой воды. То были слезы.
Беспарусное белесое море окружало остров.
— Остров… Зачем… — бессмысленно и обреченно спрашивал Савва. — Что же будет…
Капитан-командор, облокотившись, вел тихий разговор с Вакселем. Софрон Хитрово сидел на ящике у выхода и что-то записывал в тетрадь. Он увидел Стеллера, который, как показалось Хитрово, шел так медленно, будто раздумывал, куда и как поставить ногу. Матрос Савва чуть поотстал, нес пук травы.
— А вот и Стеллер! — с надеждой воскликнул Софрон Хитрово и, закрыв тетрадь, поднялся с ящика.
Натуралист кивнул Хитрово, не ответил на быстрый и нетерпеливый вопрос Вакселя «что и как» и, приблизившись к постели Беринга, помедлив, сказал тихо:
— Это остров.
Страшные слова.
— Я так и предполагал, — Беринг откинулся на подушку. В землянке установилась напряженная тишина. — Объявить всем немедля.
— Но, господин капитан-командор… — попытался возразить Ваксель.
— Немедля! — властно приказал Беринг.
— Что же делать? — Хитрово вдруг засуетился, тетрадь выпала у него из рук, он поднял ее, стряхнул комочки земли.
— Команде готовиться к зимовке. — Беринг вновь оперся на локоть и требовательно посмотрел на офицеров, призывая их к мужеству и действию. — А весной отремонтируем пакетбот и спустим на воду… Камчатская земля близко… Хитрово, поручите выкопать дополнительные землянки, больных постарайтесь поселить отдельно. Вам, Стеллер, поручаются травы. Пока время позволяет, ищите их и собирайте. Ваксель, матросов выделять Стеллеру по первому требованию… Я слышу голоса, вас ждут матросы…
Хитрово с тетрадью под мышкой вышел первым. После полутемной землянки он зажмурился, свет показался ему особенно ярким, хотя небо хмурилось, а на море — серый штиль.
— Остров, — словно нехотя ответил Хитрово на немой вопрос и заспешил к своей землянке.
Ваксель и Стеллер подтвердили — остров.
— Ничего, братва, перезимуем, — говорил оживившийся Савва, который теперь перебегал от одного матроса к другому. — Ничего, будем живы — не умрем.
И люди, теперь до конца осознавшие, что придется в землянках провести зиму, с остервенением и с той деловой хваткой, которая всегда отличала русского матроса, взялись за окончательное устройство своих жилищ.
Минуло два месяца.
Беринг лежал в беспамятстве двое суток. Пряди седых волос выбились из-под шапки и почти закрывали лицо. Пыль наседала на губы и щеки. Адъютант влажной тряпицей обтирал его лицо. На третьи сутки Беринг открыл глаза. Запрокинув голову, адъютант спал в кресле.
Беринг застонал.
Адъютант вскинулся.
— Я заснул на минуту, извините.
— Ты здесь… — Беринг облегченно улыбнулся. — Мне легче. Приподними меня.
Евгений Валериянович Гропянов родился в 1942 году на Рязанщине. С 1951 года живет на Камчатке. Работал на судоремонтном заводе, в 1966 году закончил Камчатский педагогический институт. С 1968 года — редактор, а затем заведующий Камчатским отделением Дальневосточного книжного издательства.Публиковаться начал с 1963 года в газетах «Камчатская правда», «Камчатский комсомолец». В 1973 году вышла первая книга «Атаман», повесть и рассказы о русских первопроходцах. С тех пор историческая тема стала основной в его творчестве: «За переливы» (1978) и настоящее издание.Евгений Гропянов участник VI Всесоюзного семинара молодых литераторов в Москве, член Союза писателей СССР.
Он был рабом. Гладиатором.Одним из тех, чьи тела рвут когти, кромсают зубы, пронзают рога обезумевших зверей.Одним из тех, чьи жизни зависят от прихоти разгоряченной кровью толпы.Как зверь, загнанный в угол, он рванулся к свободе. Несмотря ни на что.Он принес в жертву все: любовь, сострадание, друзей, саму жизнь.И тысячи пошли за ним. И среди них были не только воины. Среди них были прекрасные женщины.Разделившие его судьбу. Его дикую страсть, его безумный порыв.
Книга знакомит с увлекательными произведениями из сокровищницы русской фантастической прозы XIX столетия.Таинственное, чудесное, романтическое начало присуще включенным в сборник повестям и рассказам А.Погорельского, О.Сомова, В.Одоевского, Н.Вагнера, А.Куприна и др. Высокий художественный уровень, занимательный сюжет, образный язык авторов привлекут внимание не только любителей фантастики, но и тех, кто интересуется историей отечественной литературы в самом широком плане.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.