"За отсутствием состава преступления…" - [5]
В справке о Гае-Степном говорится:
"После отбытия срока проживал в Рубцовске, где скомпрометировал себя в пьяных драках и скрылся в Среднюю Азию… В настоящее время проживает в Семипалатинске. Ввиду кровоизлияния в мозг и невменяемого состояния под директиву МГБ СССР не подпадает".
А вот справка о Водовозовой-Сулейман:
"По отбытии наказания 3 апреля 1944 г. освобождена, но оставлена на работе по вольному найму до окончания войны. Из лагерей выбыла 25 апреля 1947 года. Проживает в дер. Аникино Томского района. По заключению медкомиссии — миокардит, дистрофия, на тяжёлых физических работах использована быть не может. Аресту не подвергать, взяв её под агентурное наблюдение".
Несчастная женщина уже на краю могилы стояла, а органы всё ещё держали её под наблюдением…
После ареста Марии Ивановны её 11-летний сын и четырёхмесячная дочурка были отправлены в детдом НКВД. Что с ними стало, сведений нет.
Так же ничего не известно о судьбе Ефимовского и Водовозова. Вполне возможно, что они, как и Юшков, стали лагерной пылью…
5
Что же на самом деле представлял собою Евгений Сергеевич Гай-Степной как режиссёр и актёр?
Вот как отзывались о нём на допросах у следователя Калентьева коллеги по театру:
Г.К. Шугаев-Шугай: "Со слов директора театра Дальского, мы ждали Гая-Степного как одного из талантливейших актёров. Ему установили персональную ставку — 900 рублей. Но после его приезда у многих из нас сложилось о нём мнение как о проходимце. В феврале 1939 г. на общем собрании актёров Гай-Степной пытался создать мнение, что якобы он заслуженный артист Республики, работал в Камерном театре. Но Дальский зачитал официальную справку из Москвы о том, что Гай-Степной в этом театре не работал, но тот продолжал утверждать — работал!.."
Шугаеву-Шугаю вторил 26-летний выходец из комсомольских активистов, директор театра Червоненко Борис Николаевич, сменивший Дальского: "Гай-Степной за время работы проявил себя только с отрицательной стороны: разлагал коллектив, по-хамски относился к актрисам, в ряде пьес ("Разлом") выхолащивал их политическое содержание…"
Внёс свою лепту и администратор театра Селичевский Павел Иванович, показавший, что Гай-Степной капризничал при выезде труппы в Быстро-Истокский район, "пытался сорвать культурное обслуживание колхозов".
Вряд ли свидетели были объективны, скорее всего, совсем не объективны, но не спешите судить их, читатель. В делах реабилитированных можно найти сколько угодно примеров, когда свидетели в ходе реабилитации от первоначальных показаний отказывались, заявляя, что дали их под нажимом чекистов. Вполне возможно, что так поступили бы и люди, очернившие Гая-Степного, доживи они до реабилитации. Но Шугаев-Шугай умер в 1956 г. в Рубцовске, Селичевский ещё раньше — в Бийске, а Червоненко в 1940 г. был арестован за растрату и дальнейшая его судьба неизвестна.
Но и без того ясно, что Гай-Степной как человек и актёр был ими оболган. Доказательством этого служат показания артистов Бийского драматического театра, данные в ходе реабилитации.
Пашков Александр Иванович: "В Бийском колхозно-совхозном театре я работал в 1938–1939 гг. Гая-Степного знал как талантливого актёра. Завидовал его таланту, брал с него пример. Как актёр он пользовался большим авторитетом среди нас, хотя по характеру был высокомерным и самолюбивым. Гай-Степной был одним из лучших исполнителей роли Годуна. Недостатки в его игре, конечно, были, но они есть у всех…"
Сваровская Галина Андреевна: "Гай-Степной к работе относился добросовестно. Сужу по его отношению к нам, молодым актёрам. Я преклонялась перед ним. Он имел большой авторитет в коллективе…"
С большой похвалой отозвался о нём уже известный нам Розе Сергей Митрофанович (в 1959 г. — старший преподаватель Барнаульского педагогического института): "Гай-Степной по тому времени был сильным актёром. Такой вывод я делаю потому, что видел его лично в некоторых постановках…"
В 1959 г. все шестеро осуждённых были полностью реабилитированы "за отсутствием состава преступления".
Такова эта рядовая, обычная история, случившаяся в Бийске в годы культа личности Сталина…
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.