За океан. Путевые записки - [99]

Затем я приступил с расспросами, где живет г. Гранджер, и когда узнал, что он устроил свой лагерь у геодезического сигнала, в 7-ми верстах отсюда, то просил немедленно везти меня туда. Сперва мой помещик просил отложить поездку на завтра, отговариваясь спешною работою в поле, но потом обещал приготовить лошадей; я же тем временем пошел осматривать селение. В нём всего 58 жителей, и дома построены без всякого порядка. Подле «отеля» строится еще новый балаган. Уже поставлены основные столбы и сбиты стропила, а на земле заготовлены доски для обшивки. В этом доме будет давка, вторая по счету, потому что в ста шагах имеется уже лавка (store), где можно купить всё, что необходимо в домашнем обиходе, начиная от колес и до сахара и чаю.

Между тем помещик уже запрягал лошадей. У него оказался прекрасный парный легкий экипаж, какие я уже видал не раз к Америке. Это небольшая рессорная платформа с низенькими стенками, двумя поперечными сиденьями и сплошным навесом на тонких железных прутьях. Навес защищает от дождя и солнца, но оставляет простор для ветра и позволяет любоваться окрестностями. На случай ненастной погоды можно закрыться еще кожаными гардинками. Все четыре колеса имеют совершенно одинаковый и огромный диаметр. Дышло очень короткое, и нашильники прикреплены к поперечному бруску на его конце. Для предохранения лошадей от насекомых они покрываются легкими сетками, скроенными по фигуре головы и туловища, с прорезами для глаз; над мешочками для ушей и в некоторых других местах сетка украшена пестрыми кисточками, колеблемыми ветром, что придает лошадям очень элегантный вид. Относительно экипажа стоить еще упомянуть, что поперечные сиденья снимаются и могут быть расположены в любом месте по длине платформы, так что, смотря по числу едущих, можно поставить одно, два и даже три сиденья (для 6 человек) и всякий раз расположить их так, что центр тяжести системы займет наивыгоднейшее положение для лошадей. При экипаже имеется тормоз, нажимающий на оба задние колеса и управляемый подножкою с боку платформы.

Севши в этот щеголеватый экипаж, я покатил по прерия на север. Хотя дороги в собственном смысле этого слова и не было, но мы ехали быстро, так как местность гладкая, а почва твердая. По бокам тянулись поля пшеницы, которую начали уже кое-где жать. Некоторые поля отделены проволоками, прикрепленными к камням, добываемым невдалеке из небольшой каменоломни.

За весь путь нам попались только две фермы, скрытые в оврагах, так что они видны лишь вблизи; обе существуют всего 3 года. Вообще штат Канзас еще почти девственная страна. Хотя административно он включен в состав Штатов еще в 1861 году, но население нахлынуло сюда не более 10 лет назад. До этого времени здесь паслись стада бизонов, и кочевали индейцы. Теперь я те, и другие скрылись на запад и на юг.

Не буду описывать радушие, с которым я был встречен почтенным г. Гранджером с его помощниками, и нашего первого продолжительного свидания. Замечу только, что я попал сюда неудачно в том отношении, что на сигнале «Вальдо» наблюдения были в это время окончены, и вся геодезическая партия приготовлялась уже к перекочевке на следующий пункт, «Аллен», близ городка Русселя. Но это имело для меня и хорошую сторону: предоставив Гранджеру следить за упаковкою инструментов и лагеря, я решился вернуться в Вальдо, пожить пару дней у моего помещика, а затем явиться на ферму Аллен, когда там всё будет готово к наблюдениям.

Итак, вернувшись в Вальдо и переночевав в отведенной мне небольшой, но чистенькой комнатке, я на другое же утро отправился в окрестные поля ознакомиться с производящейся тут жатвою. Прежде всего я приехал на поле, принадлежащее моему хозяину. Здесь стояла уже большая жатвенная машина, запряженная пятью лошадьми: три в ряд и две впереди с мальчиком, сидящим верхом на одной из них. Главный же рабочий сидел на особых козлах и управлял первым рядом лошадей, регулируя при этом ход машины. Жатва производится, по-видимому, очень просто, но результаты поразительны. Двигаясь со скоростью обыкновенного шага, машина жнет сразу полосу в сажень шириною, причём выбрасывает в сторону готовые, связанные веревкою, снопы. За машиною следуют два мальчика и едва успевают складывать эти снопы в скирды.

Вся жатвенная и сноповязальная машина покоится собственно на одном массивном колесе с широким ободом, наружная поверхность которого снабжена рядом косо поставленных выступов, обеспечивающих его постоянное вращение. С внутренней же стороны имеются зубцы, захватывающие шестерню, при помощи которой передается движение всем частям механизма. По другую сторону толстой основной оси надето небольшое колесо, и так как ему приходится катиться по не сжатому еще месту, то оно весьма искусно прикрыто особым кожухом; после прохода этого колеса на поле почти не остается следов. Под осью и немного впереди её устроен собственно жнущий механизм из двух рядов остроотточенных зубцов. При движении машины, зубцы приходят в быстрое колебательное движение и подстригают стебли на подобие известных машинок для стрижки волос. Стебли падают назад, на холст, сшитый в виде бесконечной широкой ленты. Эта холщовая лента непрерывно движется, захватывая особыми деревянными планками стебли, и передает их на подставку, под которой имеется жестяной цилиндр с огромным мотком веревки. Когда стебли наполнят подставку, веревка завязывается узлом и отрезается, а готовый сноп выбрасывается в сторону. Замечу еще, что сноп при завязывании веревки сжимается особыми проволочными пальцами настолько плотно и туго, что отнюдь потом не рассыпается. Вообще это одна из любопытнейших машин, и по остроумию идеи и выполнению деталей не уступит телеграфному прибору Юза и швейной машине, изобретенным, как известно, тоже американцами.