За океан. Путевые записки - [78]

Шрифт
Интервал

Полюбовавшись этим естественным чудом снизу, я стал подниматься вверх по течению речки, причём много раз рисковал сорваться с выступающих утесов и полететь обратно вниз, прямо в речку, которая с шумом несется под мостом, образуя непрерывный ряд каскадов. Войдя под мост, я почувствовал приятную прохладу, так как сюда уже не достигают солнечные лучи. За мостом начинается еще более крутой подъем русла речки, которая образует здесь даже небольшой, но весьма красивый водопад. Долина расширяется и сплошь поросла лесом; дальше идти уже некуда, да и не стоит. Я повернул назад и под мостом застал молодого американца, тоже туриста, но живущего в гостинице уже несколько дней и хорошо изучившего окрестности. Он обратил мое внимание на следы букв по середине стены природного устоя моста с правого берега и уверял, что это остатки собственноручной надписи Вашингтона, которая была сделана им еще в юности, когда он занимался съемкою в имениях лорда Ферфакса. Затем, пройдя немного вниз по течению, у поворота долины, спутник указал мне на скалу, отделяющуюся от ската и называемую «pulpit rock», т. е. кафедра для проповедей. Это — лучшее место, откуда можно любоваться самим мостом. Я сперва и не заметил его, потому что взоры мои были устремлены вперед, но теперь я нарочно туда поднялся и долго еще любовался замечательным чудом природы.

Ни под Природным мостом, ни по бокам долины не видно осколков камней и вообще остатков того материала, который некогда наполнял пространство под мостом; стало быть, необходимо допустить, что в древности сама долина была гораздо мельче, и вода реки, встретив препятствие в мощных слоях известняка, пробила себе подземный путь в слоях подпочвенных, более слабых Затем в течение, быть может, весьма продолжительного промежутка времени ложе реки всё более и более размывалось водою, пока дно её не опустилось до нынешнего уровня, а под толщею не поддавшегося известкового слоя образовалась видимая ныне величественная арка. Весьма возможно, что в будущем арка будет еще выше.


Природный мост.


Природный мост составляет не только предмет удивления приезжих, но и служит для действительной пользы: через него пролегает почтовая дорога. Подняться со дна ущелья прямо на мост нет никакой возможности, необходимо пройти назад до самой гостиницы и затем пуститься по шоссе. Совершив длинную прогулку, я через час действительно пришел на мост; однако дорога по обеим сторонам так густо заросла кустами и деревьями, что если бы не указания моего случайного спутника, то я бы пропустил мост незамеченным. Ширина Природного моста, как упомянуто выше, около десяти саженей, а ширина дороги через него — не более двух. По краям нет никакой ограды, и только держась за кусты можно рискнуть заглянуть вниз. Зрелище отсюда тоже великолепное и настолько своеобразное, что его нельзя забыть во всю жизнь. Гуляющие под мостом кажутся малыми детьми, а речка — широкою серебряною лентой.

За обедом в гостинице мне удалось узнать некоторые исторические подробности об открытии моста. Первый европеец, посетивший это чудо природы, был некий Борнеби (Burnaby) — отважный охотник, приведенный сюда в 1759 году случайным преследованием какого-то зверя. Тогда здесь кочевали еще дикие индейцы и пользовались уже мостом, как естественною переправою с одного края ущелья на другой. Еще и теперь в окрестностях часто находят стрелы, осколки посуды, трубки и другие остатки индейских кочевок. Первая специальная экспедиция для исследования и описания Природного моста была организована французами, из числа прибывших в Америку во времена войны за независимость. Эта экспедиция произвела точные измерения и составила рисунки наиболее красивых видов. С тех пор эти места весьма охотно посещаются туристами, любящими дикую девственную природу. Такие посещения не затруднительны, благодаря железнодорожному сообщению со всеми восточными большими городами: Нью-Йорком, Вашингтоном, Ричмондом и т. д. Говорят, что многие пытались подражать Вашингтону и карабкались на почти отвесные скалы природных устоев, с тем, чтобы обессмертить на них свои имена, однако это никому не удалось, и двое даже поплатились жизнью.

XXIII. Мамонтова пещера

Природный мост и его окрестности привлекательны; хотелось бы пожить тут хоть несколько дней, но нужно спешить дальше Отсюда через Цинцинати и Люисвиль я поехал прямо в Мамонтову пещеру — другое чудо Нового Света. Так как этот переезд требовал целых суток, то мне здесь впервые пришлось ознакомиться с американскими спальными вагонами; они отличаются от европейских, и потому я позволю себе немного остановиться на их описании.

На всех железных дорогах Соединенных Штатов существуют поезда прямого сообщения, на которых, кроме обыкновенных вагонов от самой железнодорожной компании, имеются особые спальные вагоны, построенные и содержимые Пульманом из Чикаго. В этих вагонах можно совершать беспересадочные путешествия, например, из Нью-Йорка прямо в Сан-Франциско. Плата за пользование «Sleeping cars» вообще не одинакова и составляет около 5 долларов в сутки, но спальными вагонами каждый желающий может пользоваться также лишь в течение ночи, и тогда его удовольствие обходится дешевле, именно 2–2


Рекомендуем почитать
Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Оноре Габриэль Мирабо. Его жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Иоанн Грозный. Его жизнь и государственная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Тиберий и Гай Гракхи. Их жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.