За обиду сего времени - [84]

А в том времени, в которое мы попали, то же самое происходило почти за два столетия до первого "копенгагирования" и за двести лет и несколько месяцев до второго. Вот только предтечи Горацио Нельсона не приняли во внимание то, что, как сказал Гоша в "Москва слезам не верит", на любую силу может найтись и другая сила. И этой силой могли стать лишь мы.

Перед нами лежал скалистый островок Хвен, возвышавшийся на полсотни метров над уровнем пролива. Именно его мне когда-то предлагал в аренду король Кристиан для постройки военной базы для защиты Копенгагена и Проливов. Помнится, впрочем, что он очень быстро передумал. У меня сложилось впечатление, что он сообразил, или ему подсказали, что мы могли с острова контролировать пролив. А теперь над маяком, находившимся у северной его оконечности, реял шведский флаг.

Не будь столь ветрено, я поднял бы беспилотник либо квадрокоптер, чтобы увидеть, что именно происходило у Копенгагена. Сейчас же у нас не было выбора – промедление было смерти подобно. Вот только курс Георгий Иванович проложил ровно посередине пролива между островом и берегом датской Зеландии – согласно имевшимся лоциям, глубины Эресунна это позволяли, а стрелять по нам не могли ни с единого берега.

Обогнув Хвен, мы увидели два корабля, один под английским, другой под шведским флагом. Ударили два «эрликона» с левого борта – и англичанин взорвался, а швед начал быстро тонуть. Увы, помочь мы им ничем не могли – была дорога каждая минута. Копенгаген был перед нами.

С «вороньего гнезда» пришло сообщение – крупная флотилия выстроилась в дугу на некотором расстоянии от датской столицы и расстреливала то немногое, что осталось от датского флота. Другие корабли вели артиллерийскую дуэль с бастионом, расположенным на островке, соединённым дамбой с королевским замком. Горели, впрочем, и некоторые английские либо шведские корабли – всё-таки датчане смогли нанести хоть какой-то ущерб, но, пока мы шли, дозорный сообщил о потоплении последнего датского судна. После этого, враг подошёл ближе к городу и начал расстреливать уже его. Батарея у замка изредка огрызалась, но без видимого эффекта.

Стрелять мы начали примерно с четырёх миль – дальнобойность носового трёхдюймового орудия составляла более тринадцати километров, или семь морских миль, и, кроме того, действовала автоматическая система прицеливания. Вражеский строй быстро сломался, кто-то пытался подняться вверх по Эресунну – их докончили "эрликоны" – а парочка попыталась уйти на Балтику, с тем же результатом. Разбойное нападение на прекрасный город превратилось в избиение самих же бандитов.

Когда мы подошли на милю к тому, что осталось от флотилии, обстрел прекратился, на всех судах были спущены флаги, а в нашем направлении шёл баркас под красным крестом. По моему приказу, их не тронули, и вскоре на нашу палубу взошёл невысокий офицер.

– Я лейтенант Джошуа Томлинсон, флот Его Величества Якова Первого, короля Англии и Шотландии. С кем имею честь говорить?

– Алексей, князь Николаевский и Радонежский, министр иностранных дел Русской Америки.

– По какому праву вы начали боевые действия против нас?

– Вы посмели захватить наши владения на Бермудах и убить наших людей. А теперь вы напали на наших союзников. Поэтому вы – наши враги.

– Но…

– Хотите, мы продолжим? Нам нетрудно.

Лейтенант замотал головой, а я спросил:

– Кто командует вашей флотилией?

– Адмирал флота Его Величества Томас Говард, а шведской эскадрой – адмирал Ёран Нильссон Юлленшерна.

– Сообщите им, чтобы все корабли встали на якорь там, где они сейчас находятся. Любая попытка уйти в море, любой выстрел – и корабль будет уничтожен. Как вы, я надеюсь, заметили, для нас это несложно.

– Увы, ваше сиятельство, именно так.

– Далее. Требую, чтобы оба адмирала немедленно прибыли на борт нашего судна, равно как и капитаны флагманов обеих эскадр, и всех кораблей первой и второй линии – в течение часа. А остальные команды пусть готовятся к эвакуации с кораблей и ожидают команды.

– Вот только… Капитан корабля «Репалс» Эдвард Пикеринг по распоряжению адмирала Говарда был взят под стражу.

– И за что?

– За отказ стрелять по Копенгагену. Ему грозит трибунал.

– Уже не грозит. Пусть его также доставят ко мне. Немедленно. И весьма бережно – если с ним что-либо случится…

– Я вас понял, ваше сиятельство.

– Хорошо, лейтенант. Кроме того, мы ожидаем, чтобы все ценности – включая судовую кассу – были выданы моим людям, а всё оставшееся имущество оставалось нетронутым. Любое нарушение этого правила будет приравнено к хищению нашего имущества.

– Я передам это адмиралу Говарду.

– Не смею вас больше задерживать, лейтенант. Не забывайте – у вас на всё про всё ровно час.

Лейтенант Томлинсон поклонился и вернулся на свой корабль, а я приказал Ринату взять на себя командование, а сам с Сашей отправился на баркасе к королевскому замку.

На всякий случай мы обошли английские и шведские корабли примерно за милю – не хотелось бы попадать под их огонь, если кому-то захочется пострелять по нашему баркасу. Но выстрел был – из бастиона. Наш баркас вильнул, но ядро плюхнулось в паре сотен метров, а других выстрелов не последовало. Похоже, там сообразили, что андреевский стяг не принадлежит ни англичанам, ни шведам.