За обиду сего времени - [43]

– Договорились.

– А теперь позвольте предоставить комнаты для вас и ваших людей. Сейчас как раз время для сиесты. Отдохните, а потом я покажу вам Лиму. Эстрелья, отведи гостей!

Та самая перуанка повела нас вверх по лестнице, указав на комнату для обоих идальго, и на другую, чуть поменьше, для Саши. Мне же пришлось идти с ней дальше, в другое крыло, где мне показали комнату побольше, с удобной кроватью под балдахином и окнами во внутренний двор. Но не успел я поблагодарить девушку, как она сказала переливчатым голосом:

– Отдыхайте, дон Алесео! Я постучусь в дверь, когда придёт время вставать.

При звуке её голоса, я неожиданно сообразил, кого она мне так напомнила.

– Простите, донья Эстрелья, у вас нет родственницы по имени Эсмеральда?

Та с удивлением посмотрела на меня:

– Так звали мою покойную сестру. Они с дочерью нашего тогдашнего хозяина, графа де Монтерос, исчезли, а потом мы узнали, что корабль контрабандистов потерпел крушение. И выжившие с этого корабля рассказали под пытками, что у них было две пассажирки. По описанию это были Мария де Монтерос и моя сестра. Вот только их они не взяли с собой, когда покинули корабль после того, как тот почти затонул в бурю. Так что они обе погибли. А контрабандистов этих по требованию графа повесили.

– Не погибли они. Мария замужем за моим кузеном, живёт в Русской Америке, в Россе, с мужем и детьми. А Эсмеральда – тоже замужем, тоже мама, преподаёт во Владимирском университете. Вот, посмотри, это шесть с половиной лет назад:

И я достал свой мобильник и, не обращая внимание на ставшие квадратными глаза, показал ей фото смеющейся Эсмеральды в обнимку с Марией на палубе "Победы".

– Эсмеральду я давно не видел, а это Мария с детьми и мужем, летом этого года – и я перешел на другое фото, недавно сделанное на Ваниных именинах.

– Дон Алесео, спасибо вам! – и она бросилась ко мне на шею и поцеловала меня в щёку. – Скажите, а я смогу её увидеть?

– Как-нибудь мы это устроим, – ответил я. – Мария боится, что, если её отец узнает, что она жива, то неизвестно, что он с ней сделает. Конечно, она в Русской Америке, но это может серьёзно осложнить отношения с Испанией.

– Зря, дон Алесео. Её отца сразило горе, ведь он до того потерял её мать… Он ещё безудержно повторял, что он во всём виноват – не надо было настаивать на свадьбе дочери с "этим петухом де Молиной".

А когда нашего старого вице-короля, дона Луиса, у которого граф был коррехидором, заменили на дона Хуана, граф подал в отставку, продал свой дом дону Диего вместе со слугами, и отбыл в метрополию. Если он узнает, что дочь его жива, он будет неизмеримо счастлив. Дон Алесео, прошу вас, расскажите это Диего! Пойдёмте со мной, ладно?

Я обратил внимание на то, что она назвала его просто по имени – похоже, я не зря обратил внимание на то, как они друг на друга смотрят. Улыбнувшись, я спустился по лестнице, и через пару минут я уже сидел в небольшом кабинете, который, в отличие от других помещений, был выдержан строго в испанском стиле, с андалусскими пейзажами на стенах. И, как это было в те времена, когда мы сдружились, когда вокруг не было посторонних, Диего, даже не задумываясь, перешёл на "ты":

– Алесео, это чудесная новость! Если ты позволишь, я немедленно отпишу графу. Он будет так рад…

– Давай сделаем лучше так. Я свяжусь с Марией с борта "Победы" и попрошу у неё разрешения.

– Только скажи ей, что её отец её не просто простил – он сам чувствует себя виноватым за то, что он хотел заставить её выйти замуж.

– Ладно.

– И ещё… Ты, наверное, заметил мою Эстрелью… Я надеюсь, ты меня не осудишь. Супруге моей, Консоласьон, Лима не понравилась, равно как и вся Южная Америка, и она уехала обратно в метрополию, а я остался здесь один.

– Я рад за тебя, Диего, и надеюсь, что у вас всё будет хорошо. Какое уж там осуждение?

– Ты не подумай, если бы я был свободен, я бы женился на Эстрелье… Я её люблю, а наши отношения с Консоласьон в последние годы не складывались – шпрочем, чего уж там, не складывались с самого начала. Кроме того… у нас с Консоласьон детей нет, да и не будет уже… А Эстрелья[27] – звезда моей жизни.

– Совет вам да любовь, как у нас говорят!

В дверь постучали, и слуга вручил Диего бумагу. Тот прочитал её и сказал мне:

– Алесео, это от гонца из Шауши – дон Гаспар уже выехал из города, и будет здесь, наверное, в четверг или пятницу. Не откажешься погостить у меня до этого времени? Мы с Эстрельей будем очень рады.

– Спасибо! Вот только мне придётся время от времени отъезжать на "Победу". И для связи с Россом, и для лечения…

– Про связь – да, помню, у вас есть такая возможность… эх, сколько чудес я видел у вас в Россе! Может быть, если позволите, конечно, мы с Эстрельей прибудем к вам на старости лет…

– Если хочешь, я подниму этот вопрос. Думаю, ответ будет положительным. Тем более, многие тебя хорошо помнят.

– Я был бы тебе очень благодарен! Вот только что ты сказал про лечение?

– Да меня несколько дней назад скат-хвостокол ужалил.

Диего посмотрел на меня круглыми от ужаса глазами:

– Это же очень опасно, и часто смертельно!

– У нас умеют лечить и это…

8. Разговорчики