За номером 600 - [22]
На самолетную стоянку пришел майор Дельнов. Он застал Носова и Фролова в курилке. Но они не курили, а спорили о том, с какой высоты лучше всего бомбить переправу. Носов доказывал, что по ней следует нанести удар с высоты 20 - 25 метров бомбами замедленного действия. Фролов считал, что высота должна быть большей и бомбы надо -бросать мгновенного действия. Командир полка поддержал в данном конкретном случае лейтенанта Носова. Малая высота давала преимущества в точности нанесения удара, а замедленное действие бомб - ухода штурмовика на безопасное расстояние от цели.
Дельнов еще и еще раз убедился, что в лице Александра Носова полк имеет незаурядного летчика и растущего командира. Так молод, а какие зрелые мысли высказал о применении штурмовика для боя по танкам, аэродромам, переправам, переднему краю! Ведь и в самом деле, каждый вражеский танк - это зенитная точка. Нельзя идти на танк прямолинейно. Надо маневрировать по высоте, по горизонту, использовать "змейку". Ничего не скажешь, все верно. Иначе штурмовик попадет под прицельный огонь зенитных средств танка.
Переправа во много раз опаснее танка. Здесь смотреть да смотреть надо. Подходить к ней, как и говорил Носов, следует на бреющем полете. Выскакивать на нее стремительно и бомбить. В случае неудачи маневр повторяет ведомый. И бомбить не по площади, а только прицельно. И при всем том - выдержка, точный расчет и дерзость, помноженные на виртуозность пилотажа. Всем этим Носов и Фролов были наделены в высшей степени.
Пара "илов" взлетела с аэродрома в середине дня. Вошла в облака, пробила их и взяла заданный курс. Выдерживались установленная дистанция, высота и скорость полета. Строго соблюдался режим радиомолчания. Носову нельзя было произнести в эфир ни одного слова. Стоило фашистам обнаружить его голос, как тут началась бы свистопляска. Самолеты бы засекли и повели по цепочке от одного наблюдательного поста к другому. Под удар своих истребителей. Чтобы этого не случилось, штурмовики шли "молча". Маскировались облаками, лесными массивами, глубокими руслами рек.
Носов сверял маршрут по карте. Оставалось не более 10 километров до второго поворотного пункта. Беспокоило только одно: удастся ли проскочить незамеченными до конечного пункта маршрута? Если это произойдет, тогда они выполнят все задания по разведке и уже ничто не сможет предотвратить их удара по переправе. Тем более что разведка визуальная. Ей не помешает даже самый сложный маневр. Чем ближе они подойдут к Ржеву, тем больше получат информации.
Носов чуть-чуть наклонил самолет влево. Глянул на землю и не поверил своим глазам: по проселочной дороге шли фашистские танки. Их было не более десятка. Они сопровождали какой-то обоз. Автомашины. Повозки. Носов насчитал их сорок. Гитлеровцы, очевидно, немало удивились. Штурмовики прошли над ними, не сделав ни одного выстрела. Не сбросили ни одной бомбы. А у Носова и Фролова так чесались руки, так им хотелось пройтись над вражеской колонной на бреющем полете! Но приказ есть приказ. Их бомбы и реактивные снаряды были предназначены для другой цели. Подлетели к третьему поворотному пункту. Впереди показалась Волга. На ее пологом берегу уцелело несколько домишек. В километре от них - шоссейная дорога. За ней - небольшой массив леса, а дальше - открытое поле. До самого горизонта - ни холма, ни возвышенности.
Все это запечатлелось в голове Носова машинально. Все его думы витали у Ржева, и он устремился за Волгу. Прошел вдоль западного берега, все, что требовалось, запомнил и развернулся на переправу. До сих пор ни по его машине, ни по машине Фролова не было сделано ни одного выстрела. То ли гитлеровцам было не до них, то ли их просто не замечали ни с земли, ни с воздуха.
Теперь Носову оставалось решить, возвращаться ли домой, закончив разведку, или еще взять курс на переправу. Если бы его спросили тогда: боялся ли он идти к переправе? Ответил бы: нет! И это было не бравадой, а правдой. Он не думал о смерти. Но если для выполнения задания потребовалось бы пожертвовать жизнью, не поколебался бы ни на одно мгновение. На первом плане сейчас стоял вопрос: как лучше ударить по забитому войсками противника мосту?
В районе Ржева Носов и Фролов бывали раньше. Наносили удары по фашистам, когда они рвались к городу. И то, что они пережили и увидели, крепко запало в их память. Особенно помнились Носову их скитания с Сидоровым. И вот он снова увидел Волгу и ее берега.
Все подступы к переправе оказались забитыми вражеской техникой и людьми. В этом хаосе, казалось, все вдруг остановилось и замерло... Таким неожиданным был налет штурмовиков, вырвавшихся на бреющем полете из-за косогора.
Мост все увеличивался и увеличивался в прицеле. Носов ничего не видел, кроме цели. По нему уже стреляли из всех видов оружия, а он, словно завороженный, прорывался вперед. Пули и снаряды летели мимо. Как будто их направляла в сторону чья-то спасительная рука.
В кабине Носов чувствовал себя абсолютно надежно, словно сотни лошадиных сил мотора штурмовика и его питали этой же могучей силой. Однако он знал и то, сколь иллюзорны эти силы в воздухе, когда в машину попадал вражеский снаряд. Сколько уже его боевых товарищей погибло прямо в кабинах своих самолетов, не воспользовавшись парашютом!.. И все же Носов любил эту кабину. Закрыв глаза, мог рукой включить любой тумблер на приборной доске. Тахометр, индикатор, вольтметр, обогрев электросброса, бензиномер, вариометр - он не мог бы их перепутать даже в кромешной тьме. Указатель же скорости, высоты, поворота и компас включал автоматически и никогда не ошибался.
Книга "Отравленные пули" — о русской революции 1917 года и контрреволюции; об известных и неизвестных покушениях на В.И. Ленина.В книге широко использованы неизвестные и малоизвестные материалы судебного процесса над правыми эсерами 1922 года, а также многие другие архивные источники. Из нее читатель узнает документально аргументированную правду об убийстве В.Володарского, М.Урицкого, о тяжелом ранении В.И.Ленина, о сговоре эсеровского руководства против Советской власти с буржуазными партиями белогвардейцев и иностранных посольств и их разведок, о мятежах, диверсиях, массовых расстрелах рабочих и крестьян в захваченных интервентами городах и селах России.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.