«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года - [88]

Накаленную предгрозовую атмосферу тех дней передает пятый номер «Мужицкой правды»: «...не давать уж больше рекрутов, а если царь захочет их взять, так, сговорившись всей громадою, дайте ему отпор». Газета призывала население к сплоченности, разоблачала маневры и произвол властей, ставила вопрос о восстании как единственном пути избавления от насилия и гнета: «Говорят, что мужики около Варшавы взбунтовались и не дали рекрута. Тогда царь поневоле должен был отступить. Так что же нам, мужики, делать, я вас спрашиваю?!»

10 (22) января 1863 года Временное Национальное правительство призвало польский народ к оружию для завоевания национальной независимости и освобождения от феодального ярма. Повстанческие группы произвели нападение на гарнизоны царских войск. Калиновский указывал, что восстание в Царстве Польском началось неожиданно для Литовского провинциального комитета. В самом конце ноября 1862года Потебня и Падлевский, возвращаясь из Петербурга, заверили Калиновского, что восстание не начнется ранее весны, что молодежь, подлежащую набору, решено вывести из городов и укрыть от полиции, но восстание не начинать. Однако этому не суждено было осуществиться.

Восстание, по мнению Калиновского, началось преждевременно из-за провокационного набора и нераспорядительности руководства, поддавшегося на царскую провокацию. Руководство, готовя восстание, делало ставку не на крестьянскую революцию, а на заговор. Под знамя, поднятое варшавскими революционерами, отказались стать помещики Литвы и Белоруссии. Не удовлетворил манифест 10(22) января года и крестьян, мечтавших о получении земли. Программа, выработанная для объединения ради «национального дела» всех классов и сословий, на деле не удовлетворяла ни крестьян, ни дворян. «Самые преданные народному делу помещики, — говорил Калиновский, — имея значительный запас честолюбия, ввиду того, что в них только живет традиция, меру народного правительства об отдаче земли крестьянам старались выставлять своим собственным даром. Крестьянин, видя не обрезанные еще когти своих господ, не мог им довериться и стал смотреть на дело польское как на затею помещичью, органы же правительства такое понятие крестьянина старались поддерживать».

Несмотря на ограниченность январского манифеста и свою многомесячную борьбу с правицей красных в Варшаве, революционные демократы Белоруссии поддерживают восстание. «Польское дело — это наше дело. Это дело свободы», — заявил Калиновский.

1 февраля Литовский провинциальный комитет официально присоединился к программе Временного правительства и призвал революционные силы Белоруссии и Литвы к восстанию. Манифест, изданный в Вильно, провозглашал ликвидацию всех сословно-феодальных привилегий, передачу крестьян без выкупа тех земель, которыми они до этого пользовались а повинности, наделение безземельных повстанцев-крестьян небольшими участками земли. В заключительных строках говорилось: «Кто ослушается этот манифест, будь он или мужик, урядник, или кто иной, будет наказан».

В течение февраля — марта в литовских и белорусских пущах возникли партизанские отряды Нарбута, Сонгина, Длуского, Станевича, Колышки, Вислоуха, Людкевича и др., состоящие из однодворцев, ремесленников, безземельной и мелкопоместной шляхты, мелких чиновников, отставных офицеров, учащейся молодежи, крестьян.

Это были еще немногочисленные отряды, но они состояли из лучших сынов литовского, белорусского и польского народов. Те, кто первым поднял оружие, знали, что могут скоро погибнуть в неравной борьбе с врагом, но были убеждены, что дело их не пропадет, что их примеру последуют сотни и тысячи добровольцев, что в конечном счете весь народ поднимется на борьбу и завоюет себе землю и свободу.

«Знаешь ли ты, что тебя ожидает? — говорил начальник отряда лицам, прибывшим в лагерь. — Ты будешь ежедневно голодать, спать будешь на жесткой земле, ходить будешь чаще босым, чем обутым. Если будешь ранен — попадешь в руки врага, если струсишь — тебя застрелит свой же начальник. Поэтому еще раз спрашиваю тебя: готов ли ты на борьбу, зная, что в ней погибнешь?» И не было случая, чтобы прибывший отказался.

В Литве восставших возглавили Длуский и Мацкявичюс, в Западной Белоруссии — В. Врублевский. Попытки организации отрядов, предпринятые сторонниками Калиновского в центральных и восточных районах Белоруссии, не дали результатов. В предшествующие восстанию месяцы в этих районах из-за слабости революционно-демократических групп подготовка населения к восстанию почти не проводилась, и крестьяне настороженно отнеслись к призыву немедленно взяться за оружие, исходившему от неизвестных им лиц.

Общее руководство созданными и формируемыми отрядами должен был принять, как это было предварительно условлено, Сераковский. С извещением о начале восстания и приглашением в Вильно к нему «выехал Ян Козелл. Однако ни Сераковский, ни Звеждовский, с которыми Козелл встретился в Петербурге и Москве, не могли выехать в Вильно раньше чем через месяц. В первые недели восстания Калиновский, по существу, был его единоличным руководителем на белорусских и литовских землях. Он пытался повернуть восстание на путь борьбы не только за национальную свободу, но и за социальную справедливость, придать ему антифеодальный, народный характер. Он разослал по всем отрядам специальную инструкцию, в которой указывалось, что начальники повстанческих отрядов имеют право конфисковать, с выдачей соответствующих квитанций, оружие, продовольствие, лошадей, транспортные средства, одежду и выносить смертные приговоры всем, кто сотрудничает с карателями или ослушивается приказов восставших. Отрядам предписывалось избегать столкновений с превосходящими силами, истреблять небольшие карательные отряды, закалять в боях солдат. В освобожденных районах повстанцы должны были немедленно приводить в исполнение декрет Временного Национального правительства о прекращении феодальных повинностей и наделении крестьян землей, уничтожать повсюду органы царской администрации и вместо них создавать революционную власть. Под страхом смерти никто не имел права уклоняться от участия в восстании.