«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года - [89]

Начальники отрядов должны были повсюду прекращать сбор налогов в царскую казну. На них возлагалась ответственность за приведение всего населения к присяге на верность революции» Они должны были осуществлять мобилизацию всех лиц, способных носить оружие.

Инструкция рекомендовала повстанцам, где необходимо портить коммуникации, разрушать телеграфные линии, задерживать курьеров, уничтожать всюду органы царской полиции. Особое значение имел заключительный (восьмой) пункт инструкции, который гласил, что начальник отряда в освобожденных селах должен был собирать крестьян и у них на виду вешать помещиков, известных своим зверским обращением с крепостными. Калиновский боролся за демократизацию восстания, за сдвиг влево. Повстанческие отряды, возглавляемые Мацкявичюсом, Вислоухом и др., сочувственно встретили его намерения и оказали ему активную поддержку. На пепелищах панских усадеб они оставляли «Повстанческие инструкции». Но в рядах повстанцев были лица, не разделявшие стремления Калиновского, считавшие, что репрессии против помещиков раскалывают национальное единство.

Маневры царских властей также осложнили повстанцам задачу вовлечения крестьянства в восстание. Там, где в первые же недели борьбы удалось сформировать отряды и ознакомить население с программой повстанцев, сторонники Калиновского заручились поддержкой масс. Но в районах Могилевской, Витебской, Минской губерний, где контакт революционных демократов с крестьянством был слабым или отсутствовал вовсе, царским властям удалось внушить населению, что восстание — затея сугубо помещичья.

Калиновский был убежден, что с первыми выстрелами повстанцев, как только его сторонники провозгласят крестьянскую собственность на землю, свободу народа от панско-помещичьего гнета, к ним со всех сторон устремятся тысячами толпы крестьян. Но жизнь преподала ему суровый урок в первые же дни восстания.

В этих условиях группе Гейштора — Дюлёрана удалось в конце февраля — начале марта отстранить Калиновского от руководства. Активизация белых в Литве была частью более широкого плана, связанного с установлением диктатуры Лянгевича. Оценивая случившееся, Калиновский в протесте на имя Временного Национального правительства писал: «Провинциальный комитет уступает и слушает главу восстания потому, во-первых, что не желает начинать пагубных для революции раздоров и несогласий, и, во-вторых, потому, что не чувствует себя достаточно сильным, чтобы вырвать руководство дел из рук своих противников.

Однако же члены комитета считают своим долгом объявить вместе с тем, что они считают гибелью и изменой революции передачу руководства в руки контрреволюционеров — всегдашних врагов и революционного движения вообще и манифеста 22 января в особенности, что они протестуют против такого решения Центрального комитета, снимают с себя всякую ответственность перед будущностью за все ошибки и за все потери и несчастья, которые принесет противное духу и тенденциям восстания руководство литовским делом».

Как цинично заявлял Гейштор, «восстание уже было во всех губерниях, когда мы приняли должности в комитете». Чтобы избежать открытой борьбы с восставшей молодежью, белые, по их же признанию, встали у руля, с тем чтобы повернуть борьбу в национальное русло. Все распоряжения, приказы, инструкции, изданные Литовским провинциальным комитетом, отменялись, лица, им назначенные, снимались со своих постов и заменялись ставленниками белых. Дело дошло до того, что Калиновский был предан суду и начато было специальное над ним следствие. Белые не могли простить ему приказа об истреблении помещиков. Только возмущение рядовых повстанцев и протесты начальников отрядов заставили Гейштора прекратить это позорное дело и внешне помириться с Калиновским.

Вскоре после падения диктатуры Лянгевича Гейштору пришлось пойти на серьезные уступки демократическому крылу, Калиновский получил пост революционного комиссара Гродненского воеводства. Перед отъездом у него был продолжительный спор с Гейштором «насчет способа подхода к людям и делу». Выслушав его замечания, Гейштор «основные тезисы повторил без изменений» и под угрозой расправы потребовал безукоризненного выполнения своих инструкций. По словам Гейштора, он «рекомендовал Калиновскому не признавать никаких различий между сословиями; дворян, помещиков не отталкивать, учитывать их как силу, необходимую в восстании, как его живительную душу». Калиновский же доказывал, что участие дворянства и помещиков в восстании является не только ненужным, но даже вредным. Народ сам одержит победу и потребует у помещиков свою собственность. Калиновский, по заявлению Гейштора, хотел, чтобы народ великодушно простил дворянству преступления прошлого, но, если бы оно даже и погибло, это было бы заслуженным наказанием, и страна от этого совсем не пострадала.

В самом конце марта 1863 года Калиновский отправился в родной ему край. О своем вступлении в должность комиссара он оповестил население специальным приказом, в котором объяснял, что повстанцы борются за справедливую свободу, призывал народ вступать в повстанческие отряды, сообщать восставшим о передвижении карателей, истреблять мелкие группы царских солдат. Приказ Калиновского получил широкое распространение среди крестьян и не на шутку встревожил карателей.