За морем - [16]
— В бизнес-школу? Вы, наверное, шутите!
— Да нет, вполне серьезно. С чего бы мне шутить?
— Потому что вы слишком хороши для этого. Подумайте сами, неужто вы и впрямь всю свою жизнь хотите пробыть инвестбанкиром?
— Почему бы и нет?
— Неправильный вопрос. Не «почему нет?», а просто «почему?». Вернее, «зачем?». Зачем, скажите, растрачивать свою жизнь в окружении таких личностей, как этот идиот Баннер?
Казалось, его искренне, не на шутку взволновал этот вопрос.
Я опустила глаза, провела пальцами по краю презентации.
— Видите ли, я из Висконсина. Из типичной провинциальной среды. Я уехала оттуда, чтобы чего-то добиться, и Уолл-стрит мне представляется более чем подходящим местом для старта. Это же настоящее средоточие делового мира.
— Из Висконсина… — задумчиво повторил Джулиан. — Никогда бы не подумал.
— Ну, мы там не все такие одинаковые — будто сошедшие с «Фарго» персональные карты.[24]
— Я вовсе не то имел в виду… Я… — Он запнулся на мгновение. — В любом случае лично я никогда не учился в бизнес-школе и не испытываю от этого ни малейшего ущерба.
— Да, но вы… — взмахнула я рукой.
Где-то позади нас зазвонил телефон, вероятно, в библиотеке.
— Что я? — с нажимом спросил он.
— Вы не хотите взять трубку?
— Это может подождать. Ответьте на вопрос.
— Я не могу ничего ответить, пока в уши трезвонит телефон. Уж будьте так любезны.
Вздохнув, Лоуренс поднялся.
Когда его шаги постепенно затихли где-то позади дивана, я сделала глубокий шумный вздох. Вот уж не думала, что все это так меня проймет. Все мои высокие принципы как будто разом испарились именно в тот момент, когда требовались больше всего, когда я оказалась как раз в той ситуации, которую всеми силами старалась избежать. Потому что Джулиан Лоуренс — этот красивый, блистательный, могущественный мужчина — мог бы запросто сожрать меня на завтрак. Целиком и безвозвратно проглотить мое сердце — и уйти, довольно пританцовывая, чтобы никогда больше меня не увидеть. И я сильно сомневалась, что у меня хватит духа как-то ему воспротивиться.
Звонки прекратились, и низкий мелодичный звук его голоса поплыл между комнатами. Я встала с диванчика и подошла к одной из книжных полок, пристроенных по обе стороны камина. Огонь тем временем почти сошел на нет — лишь маленький, невероятно жаркий язычок тихонько шипел и потрескивал над кучкой перегоревшей золы. Я провела пальцами по книжным корешкам. Широкого диапазона собрание, улыбнулась я про себя. Начиная от Дина Кунца, включая Уинстона Черчилля и заканчивая Вергилием, причем в оригинале, на латыни. Ничего похожего на курс британских учебных пансионов.
Книги на полке стояли очень плотно, и фактически ни для чего другого, кроме книг, места там не оставалось — не было ни картинок или фотографий, ни редких сувениров, ни тем более нагромождения всяких безделушек. И как будто не было вообще ничего говорящего о хозяине, пока не уяснишь, что сама подборка для чтения является наиболее красноречивым отражением его личности.
— Ага, что-то высматриваете! — раздался его голос едва ль не за спиной.
Я аж подпрыгнула на месте:
— Господи! Вы мне жизнь на год сократили! — потом кивнула на полки. — Вы и вправду читаете по латыни?
— Не самое полезное умение в наше время, да?
— Ну, не все же должно непременно нести пользу. Полагаю, вы изучали латынь в школе?
— Да. У меня старомодное образование.
Что за напряженность вдруг возникла в его голосе?
Развернувшись, я посмотрела на него в упор. Джулиан заметно переменился в лице, как-то разом потускнев, как будто, пока шел от библиотеки, погасил все ненужные лампы.
— Все в порядке? — невольно спросила я. — Я имею в виду звонок.
— Ах да. Все отлично. — Он сложил на груди руки и улыбнулся, явно подавляя эмоции. — Просто завтра утром мне предстоит лететь в Бостон, только и всего.
— В рождественский сочельник?
— Не самый удачный выбор, я знаю.
— А вы… — Я в нерешительности сглотнула. — Вы куда-нибудь собираетесь на Рождество?
Джулиан пожал плечами.
— Обычно Джефф меня каждый год приглашает на рождественский ужин. Ну и в церковь хожу, разумеется.
— А разве ваша семья…
— …не со мной? — закончил он за меня. — Не беспокойтесь. Я подумываю об этом, как говорится… Ну что, нашли тут что-нибудь на свой вкус? — кивком указал он на полку, и я проследила за его взглядом.
— Да, конечно! Вот, Патрик О’Брайан.[25] Неужто это первоиздания?
— Да, люблю себя побаловать.
— Мне нравится О’Брайан. Главным образом его историческая проза. В колледже меня подружки всегда этим подкалывали. Они-то читают лишь «чиклит».[26] «Шопоголика», например.[27] Мишель вообще считает, что я родилась не в том веке. — И я натянуто рассмеялась.
Джулиан не ответил.
Через мгновение я повернулась к нему. Вид у него был странный, какой-то отсутствующий. Крохотные морщинки вокруг глаз как будто стали глубже, губы сжались в резкую решительную черту. Я пыталась придумать, что бы ему сказать, но он меня опередил:
— А вы?
— Что?
— Сами вы тоже полагаете, что родились не в том веке?
Я рассмеялась.
— Ну, если не в буквальном смысле — да. То есть кому ж захочется при том уровне медицины погибнуть при родах!.. Но все-таки порой мне правда хочется… — Голос мой замер.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…
Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.
Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.
Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.