За морем - [16]

— В бизнес-школу? Вы, наверное, шутите!

— Да нет, вполне серьезно. С чего бы мне шутить?

— Потому что вы слишком хороши для этого. Подумайте сами, неужто вы и впрямь всю свою жизнь хотите пробыть инвестбанкиром?

— Почему бы и нет?

— Неправильный вопрос. Не «почему нет?», а просто «почему?». Вернее, «зачем?». Зачем, скажите, растрачивать свою жизнь в окружении таких личностей, как этот идиот Баннер?

Казалось, его искренне, не на шутку взволновал этот вопрос.

Я опустила глаза, провела пальцами по краю презентации.

— Видите ли, я из Висконсина. Из типичной провинциальной среды. Я уехала оттуда, чтобы чего-то добиться, и Уолл-стрит мне представляется более чем подходящим местом для старта. Это же настоящее средоточие делового мира.

— Из Висконсина… — задумчиво повторил Джулиан. — Никогда бы не подумал.

— Ну, мы там не все такие одинаковые — будто сошедшие с «Фарго» персональные карты.[24]

— Я вовсе не то имел в виду… Я… — Он запнулся на мгновение. — В любом случае лично я никогда не учился в бизнес-школе и не испытываю от этого ни малейшего ущерба.

— Да, но вы… — взмахнула я рукой.

Где-то позади нас зазвонил телефон, вероятно, в библиотеке.

— Что я? — с нажимом спросил он.

— Вы не хотите взять трубку?

— Это может подождать. Ответьте на вопрос.

— Я не могу ничего ответить, пока в уши трезвонит телефон. Уж будьте так любезны.

Вздохнув, Лоуренс поднялся.

Когда его шаги постепенно затихли где-то позади дивана, я сделала глубокий шумный вздох. Вот уж не думала, что все это так меня проймет. Все мои высокие принципы как будто разом испарились именно в тот момент, когда требовались больше всего, когда я оказалась как раз в той ситуации, которую всеми силами старалась избежать. Потому что Джулиан Лоуренс — этот красивый, блистательный, могущественный мужчина — мог бы запросто сожрать меня на завтрак. Целиком и безвозвратно проглотить мое сердце — и уйти, довольно пританцовывая, чтобы никогда больше меня не увидеть. И я сильно сомневалась, что у меня хватит духа как-то ему воспротивиться.

Звонки прекратились, и низкий мелодичный звук его голоса поплыл между комнатами. Я встала с диванчика и подошла к одной из книжных полок, пристроенных по обе стороны камина. Огонь тем временем почти сошел на нет — лишь маленький, невероятно жаркий язычок тихонько шипел и потрескивал над кучкой перегоревшей золы. Я провела пальцами по книжным корешкам. Широкого диапазона собрание, улыбнулась я про себя. Начиная от Дина Кунца, включая Уинстона Черчилля и заканчивая Вергилием, причем в оригинале, на латыни. Ничего похожего на курс британских учебных пансионов.

Книги на полке стояли очень плотно, и фактически ни для чего другого, кроме книг, места там не оставалось — не было ни картинок или фотографий, ни редких сувениров, ни тем более нагромождения всяких безделушек. И как будто не было вообще ничего говорящего о хозяине, пока не уяснишь, что сама подборка для чтения является наиболее красноречивым отражением его личности.

— Ага, что-то высматриваете! — раздался его голос едва ль не за спиной.

Я аж подпрыгнула на месте:

— Господи! Вы мне жизнь на год сократили! — потом кивнула на полки. — Вы и вправду читаете по латыни?

— Не самое полезное умение в наше время, да?

— Ну, не все же должно непременно нести пользу. Полагаю, вы изучали латынь в школе?

— Да. У меня старомодное образование.

Что за напряженность вдруг возникла в его голосе?

Развернувшись, я посмотрела на него в упор. Джулиан заметно переменился в лице, как-то разом потускнев, как будто, пока шел от библиотеки, погасил все ненужные лампы.

— Все в порядке? — невольно спросила я. — Я имею в виду звонок.

— Ах да. Все отлично. — Он сложил на груди руки и улыбнулся, явно подавляя эмоции. — Просто завтра утром мне предстоит лететь в Бостон, только и всего.

— В рождественский сочельник?

— Не самый удачный выбор, я знаю.

— А вы… — Я в нерешительности сглотнула. — Вы куда-нибудь собираетесь на Рождество?

Джулиан пожал плечами.

— Обычно Джефф меня каждый год приглашает на рождественский ужин. Ну и в церковь хожу, разумеется.

— А разве ваша семья…

— …не со мной? — закончил он за меня. — Не беспокойтесь. Я подумываю об этом, как говорится… Ну что, нашли тут что-нибудь на свой вкус? — кивком указал он на полку, и я проследила за его взглядом.

— Да, конечно! Вот, Патрик О’Брайан.[25] Неужто это первоиздания?

— Да, люблю себя побаловать.

— Мне нравится О’Брайан. Главным образом его историческая проза. В колледже меня подружки всегда этим подкалывали. Они-то читают лишь «чиклит».[26] «Шопоголика», например.[27] Мишель вообще считает, что я родилась не в том веке. — И я натянуто рассмеялась.

Джулиан не ответил.

Через мгновение я повернулась к нему. Вид у него был странный, какой-то отсутствующий. Крохотные морщинки вокруг глаз как будто стали глубже, губы сжались в резкую решительную черту. Я пыталась придумать, что бы ему сказать, но он меня опередил:

— А вы?

— Что?

— Сами вы тоже полагаете, что родились не в том веке?

Я рассмеялась.

— Ну, если не в буквальном смысле — да. То есть кому ж захочется при том уровне медицины погибнуть при родах!.. Но все-таки порой мне правда хочется… — Голос мой замер.