За морем - [13]

— Не переживайте, все в порядке. Выпьете чаю?

— С большим удовольствием. Спасибо.

Джулиан наполнил чашку.

— Молока?

— Нет, благодарю.

— Вы уверены? Боюсь, сахара нет. — Привычным движением он удалил ситечко с заваркой и подал мне чай. — Режим экономии.

— Ничего страшного. — Фарфоровая чашка обожгла мои ледяные пальцы благословенным жаром, я быстро подняла ее к губам.

— Может быть, хлеба?

— Да, спасибо.

Он отпилил кусочек от багета и предложил мне. Я пыталась поначалу сдерживать себя и есть спокойно, однако тошноту сменил такой невообразимый голод, что в итоге я с жадной, нескрываемой ненасытностью набросилась на хлеб.

— Ну как? — спросил Джулиан, опустившись в кресло возле дивана. — Вам получше?

— Извините. Вам, должно быть, кажется, я напускаю на себе чрезмерную таинственность?

— Я бы так не сказал, — чуть склонил он голову.

— Конечно же, вы хотите знать, кто я такая. Возможно, вы думаете, что я шпионка или еще того хуже. — Я натянуто рассмеялась. — Хуже! Даже не представляю, как это может быть хуже. Однако никакая я не шпионка, капитан Эшфорд. — Чашка задрожала в моих руках. — Я…

В комнату постучали.

— Войдите, — отозвался Джулиан, не сводя с меня глаз.

Я перевела взгляд на дверь.

— Здравствуйте, лейтенант Уорвик, — сказала я. — Вы привели врача?

Тот замер в дверях, изумленно уставившись на меня.

— Какого дьявола ей известно мое имя? Кто она такая?

— До этого мы пока что не добрались, — сказал Джулиан и посмотрел на другого мужчину, который тоже вошел в дверь, следом за худощавым Артуром Гамильтоном. — Vous êtes le medecin?[21]

— Oui. C’est la fille, là?[22]

— Oui.

Джулиан принялся описывать симптомы моего недомогания, а доктор подступил ко мне, прищурившись с бесстрастным интересом.

— Мсье, ничего страшного, — сказала я на своем хромающем французском. — Я просто устала и голодна.

— Рвота была? — уточнил он. По крайней мере так я поняла его слова, сопровожденные быстрым жестом, универсальным для подобного симптома.

— Да, немного, — ответила я. — Со мной такое случается, когда я голодна.

Он кинул на меня знающий взгляд, и я поспешно опустила глаза, напуская на себя скромность.

— Я послушаю ваше сердце и легкие, — заявил он, извлекая стетоскоп из черного кожаного саквояжика — самого настоящего докторского чемоданчика! — и приступил к обследованию.

Я сидела в продавленной ямке потертого бархатного дивана, старательно дыша в своем обычном ритме. Слушал он долго и внимательно, водя холодным металлическим оголовьем стетоскопа по моей спине. Потом врач осмотрел мои глаза, горло, наконец выпрямился и пронзил Джулиана резким взглядом:

— Как и ожидалось, с ней все в порядке.

— Как ожидалось? — недоуменно переспросил тот.

Доктор открыл было рот, но я его опередила:

— Это из-за голода, не правда ли, мсье?

Доктор, вскинув брови, снова повернулся, проницательно изучая мое лицо:

— Да, из-за голода. И сколько времени мадам ничего не ела?

— Где-то день. Я была в дороге. — Не сумев припомнить французское слово для «путешествия», я изобразила его шагающими по дивану пальцами, и врач понимающе кивнул.

— Ей требуется поесть, — сказал он, вновь обратив взгляд на Джулиана, — и отдохнуть.

— Что ж, вполне логично, — сказал Уорвик по-английски и вопросительно уставился на меня: — Так где в этом городке живут ваши друзья?

— Видите ли, боюсь, таковых у меня просто нет, — ответила я. — Но мне уже совсем хорошо. Я просто переутомилась в пути, только и всего, и я премного благодарна вам обоим за заботу. Но могу ли я, прежде чем уйти, побеседовать с капитаном Эшфордом наедине?

Они переглянулись.

— Да, разумеется, — молвил Джулиан. — Может… Но ведь вам необходимо подкрепиться. — Он глянул на Уорвика. — Что же я не отвел ее позавтракать в «Кошку»? Они ведь наверняка уже открылись.

— Ты это серьезно, Эшфорд? Она ведь может быть кем угодно! Может…

— Прошу прощения… — Я поднялась, всем своим видом являя гордое достоинство: длинная шея, прямая осанка, плечи разведены. — Я вовсе не желала злоупотреблять вашей добротой. Мне лишь нужно перемолвиться парой слов с капитаном Эшфордом, и я тронусь в путь.

— Уорвик, ты болван, — буркнул Джулиан, вскочивший на ноги в то же мгновение, как я оторвалась от дивана. — Она совершенно благовоспитанная девушка, ты и сам это ясно видишь. Война всем нам создает трудности и неудобства, и как раз тебе-то следовало бы проявить чуточку больше гуманности, нежели кому другому. Лично я теперь желаю убедиться, что эта девушка будет обеспечена приличным завтраком и пристойным жильем.

— В самом деле, Уорвик, — подал голос Гамильтон. Все это время он застенчиво, роняя с плаща крупные капли влаги, стоял в стороне, с настороженностью и в то же время сочувствием на лице следя за их перепалкой. — Я тоже не вижу ни малейших поводов для подозрений. Эшфорд пытается лишь обойтись с этой бедняжкой как настоящий джентльмен. — Последнее слово он особенно заметно прогнусавил, вообще выделяясь из друзей сильным носовым акцентом.

— Что ж, отлично, — сказал Уорвик Джулиану, демонстративно меня игнорируя. — Не забывай только, что с десяти утра у нас по плану Макгрегор с Коллинзом.

— Уверяю тебя, я надолго не задержусь.