За морем где край земли - [2]

Потом Хрольв сказал:

– Говори зачем пришёл. Вернее зачем тебя прислал… этот… твой Однорукий.

– Прошлая зима была очень холодной, а лето неурожайным, – издалека начал Ульф.

– Я кое-что слышал об этом, – криво усмехнулся хозяин. – Такое случается не впервые.

– Пришлось заколоть половину коров…

– Вы всё ещё разводите эту гадость? – Хрольв плюнул в огонь. – От них дерьма больше, чем мяса. А жрут эти твари столько, что скоро на всём побережье не останется ни пучка травы.

Ульф растерянно замолчал.

– Продолжай! – велел Хрольв. – Только ближе к делу. Вряд ли твой… Однорукий… прислал тебя с отчётом о состоянии своего домашнего хозяйства.

– Дело плохо во всём Вестербюгдене³…

– Дело плохо везде – от Анавика до Братталида⁴, – снова прервал его хозяин. – Ладно, рассказывай дальше.

– Прошлым летом бонды⁵ западного побережья отправили несколько кораблей на юг. Нагрузили их моржовой костью, звериными шкурами, и даже добыли двух медведей на продажу… Корабли ушли, но не вернулись. И также ни один корабль не пришёл прошлым летом из Норега⁶.

– Какие печальные известия! – со смехом воскликнул Хрольв. – Это всё? Или ещё что-то там у вас стряслось?

– У нас почти не осталось дерева и железа. С юга корабли с товаром больше не приходят. Поэтому Торгрейв решил, как только освободятся ото льда выходы из фьордов, отправить два корабля в Маркланд⁷. Это все корабли, которые у него остались.

– Ну пускай отправляет, – пожал плечами Хрольв. – Может быть, боги будут к нему благосклонны.

– Вот потому он и прислал меня сюда…

– Чтобы я вымолил для него благословение богов? – хмыкнул Хрольв. – Вряд ли это возможно. У богов нет причин благоволить ко мне, а у меня – благоволить к Однорукому.

– Нет. Он просил передать, что помнит о твоей славе морехода и просит тебя присоединиться к этому походу.

Хрольв долго молчал, глядя в огонь.

– Ты зря проделал столь долгий путь, – молвил он наконец. – Однорукий должен бы знать, что Хрольв-Мореход никогда не поплывёт под его парусом.

– Он сказал, что общая нужда должна заставить отступить вражду.

– Я никакой нужды не испытываю, – покачал головой Хрольв. – У меня вдоволь еды, а дерево и железо мне ни к чему. Пойдём, я покажу тебе короткую дорогу домой.

С этими словами он встал. Ульф тоже встал, но не поторопился к выходу.

– Постой, – сказал Ульф. – Однорукий так и говорил, что ты наверняка не согласишься…

– Тогда зачем он тебя отправил ко мне? С годами мозг его усох так же, как и его правая рука?

Ульф сунул руку за пазуху и достал оттуда что-то, завёрнутое в засаленную тряпицу.

– Что там у тебя ещё? – подозрительно взглянул на него Хрольв. – Какая-то магия?

– Торгрейв знал, что ты откажешься, – сказал гость. – Поэтому он велел передать тебе это.

В руках у него что-то блеснуло – маленький серебряный молоточек на истёртом кожаном шнурке.

– Эта вещь принадлежала женщине по имени Сигню.

Хрольв протянул было руку, но тут же её отдёрнул, словно коснулся чего-то горячего.

– Я слышал она умерла, – после недолгого молчания произнёс он, тяжело роняя слова, словно это были огромные глыбы гранита.

– Да. Это правда.

– И что же?

– Её сын Эйнар нынче встретил свою шестнадцатую зиму. Он стал воином, и он возглавит этот поход. Но ему нужен помощник и наставник…

Хрольв сел. Он смотрел в огонь, но, казалось, не видел его. Ульф стоял рядом, боясь пошевелиться.

Наконец Хрольв словно очнулся. Он посмотрел на гостя, потом поднял перед собой обе руки с растопыренными пальцами, подумав, загнул два из них и сказал:

– Столько лет назад я последний раз выходил в море.

– Но все говорят, ты лучший мореход в Гренланде.

– Это потому что других нет, – усмехнулся Хрольв. – Перевелись мореходы много лет назад.

И он снова замолчал, глядя в огонь.

– Так что мне передать Торгрейву? – выждав немного, спросил Ульф.

Хрольв встал.

– Скажи я приду переговорить с ним. Это случится до того, как начнёт таять лёд на Лисуфьорде⁸.

Когда они вышли из дому, Хрольв указал рукой на юг и сказал:

– Тебе лучше идти туда. Когда дойдёшь до берега фьорда, свернёшь на восток и к вечеру доберёшься до фермы старого Гисли. Там сможешь заночевать. А оттуда до двора Однорукого будет уже совсем близко.

Когда Ульф и его пёс превратились в чёрные пятна на белой простыне снежной равнины, Хрольв поднял левую руку к глазам и медленно разжал кулак. Серебряный молоточек словно ожил, вобрав в себя холодный свет зимнего дня. Хрольв долго смотрел на него, точно так же, как до того смотрел на огонь, и снежинки таяли на его щеках, редкими каплями стекая вниз, к седеющей бороде. Хотя на самом деле не было снега в тот день на всём западном побережье…

А потом он повесил шнурок на шею и вошёл в дом. Там, в дальнем углу, под кучей шкур, обрезков кожи и прочим хламом стоял сундук. Хрольв нагнулся, открыл его крышку и достал оттуда свёрток. Что-то глухо звякнуло несколько раз, пока он разматывал промасленные тряпки, а потом в отблесках пламени угасающего очага тускло сверкнули в его руках стальные кольца кольчуги.

***

Волки бежали, проваливаясь в снег по самое брюхо, но не отставали. Юноша оглянулся и прибавил ходу. Тревожно заскрипел под лыжами наст. Но расстояние между ним и стаей не становилось меньше. Самый крупный волк, видимо, вожак, вырвался вперёд, опередив своих, и его тяжёлое, влажное дыхание было слышно совсем рядом, прямо за спиной. Холодное красное солнце, наполовину ушедшее за горизонт, равнодушно наблюдало с высоты за этой погоней.