За лесом — Березовая Роща - [27]

Василинке тяжело, она то и дело вытирает рукавом пот со лба и висков. Будет, обязательно будет. Она верит отчиму. Невеселые мысли куда-то исчезают, а вместо них приплывают радостные и приятные.

Хорошо, что установился санный путь. Комсомольцы призвали всех девушек в воскресенье с самого утра выехать в лес валить деревья на постройку школы. Лес дало государство, а строить взялись сами крестьяне. Так договорились недавно в сельсовете. Василию стоило немалого труда добиться, чтобы школу ставили в Березовой Роще.

— Нам при царе научиться грамоте не пришлось, пусть нынче наши дети и внуки учатся в школе, — говорили пожилые мужики и бабы на собрании.

Василинке врезались в память слова представителя сельсовета:

— Школа должна стать очагом культуры не только в Березовой Роще, но и в окрестных деревнях.

А что такое очаг культуры, Василий и сам толком не понимал смысла этих слов, но вида не подавал.

— В школе, — говорил он, — будут учиться дети, будут постигать грамоту и взрослые. Сходки там будем налаживать, советоваться, обсуждать свои дела. Ну и разное другое. А сейчас все вместе пошевелим мозгами, обдумаем, как и что делать. Беремся строить школу, которой никогда не было да и не могло быть у нас до Октября. С чего же начнем? Я думаю, прежде всего давайте определим длину и ширину здания. И чтобы не забыть: кроме классов необходимо большое помещение для собраний.

— Во, во, про собрания он никогда не забудет. Боже милостивый, как он любит эти собрания! Только собирал бы да тряс людей, — не утерпела, встряла Халимониха.

Лаврен стоял молча, лишь ехидно ухмылялся.

Послышался звонкий голосок Нины:

— А будет ли зал для танцев?

— Не для танцев, а для спектаклей, — поправил Петр.

— И танцы и спектакли — все у нас будет, — согласился Василий.

Само собой получилось так, что все его признали руководителем. Может, потому что не было в Березовой Роще другого такого умелого плотника и столяра.

Теперь в каждом доме было только и разговоров, что про школу. По вечерам Василий сидел с плотницкой линейкой в руках, что-то подсчитывал и заносил на лист бумаги. Василинке в мечтах виделось высокое здание из желтых бревен, с широким крыльцом и светлыми окнами. Учителя обязательно привезут книжки, может, целую библиотеку. Вот будет радость! А еще Василинка мечтала, что ей поручат заниматься с неграмотными. Она, когда жила в городе, обучила грамоте красноармейца, который стоял у них на квартире. Как он обрадовался, когда наконец написал свою нелегкую фамилию — Четвертоков! От души благодарил за науку свою первую учительницу.

— Помни, доченька, — говорила тогда мама, — делай всегда людям добро. Какое сумеешь — маленькое или большое.

А когда все неграмотные крестьяне Березовой Рощи с ее помощью научатся читать книги? Жаль только, что ей самой не доведется тут учиться, школа будет начальная.

Василинке взгрустнулось, но не надолго. Ведь главное — построить школу. Пусть учатся Митькины дружки. Она обязательно пойдет в лес вместе со всеми, будет обрубать сучья с деревьев. Отчим уже все обдумал: и какой длины пилить бревна, и делянку хорошо знает, вместе с лесником на каждом дереве сделал насечку.

Василия нет дома, пошел в Задвинье. Все зовут его на крестьянские сходки, просят рассказать про Москву. Каждому хочется поговорить с человеком, который встречался с самим Калининым…

Возможно, и не случилось бы несчастье, если бы Василий ночевал дома. Но разве человек знает, какая его подстерегает беда. Недаром говорят: если б знал, где упадешь, соломки бы подстелил.

…Пламя вспыхнуло со всех сторон сразу. Мама подхватилась первая, закричала, бросилась к дверям, толкнула — а они затрещали и упали, огонь рванулся в хату. Постаскивала на пол сонных детей, а огненные языки уже лизали окна. Хорошо, что Тоня догадалась схватить топор и изо всех сил ударила по окну. Зазвенело, посыпалось стекло, хрустнула разбитая рама. Девчата стали выбрасывать домашний скарб на улицу, помогли маме перелезть через подоконник, подали ей на руки сонного Михаську.

— Тоня, убегай, скорей! — крикнула Василинка, задыхаясь от дыма. А Тоня замешкалась. Наконец, выскочила, прижимая к груди серого, с белой мордочкой котенка.

Один за другим на пожар спешили люди, пробовали помочь, вступали в битву с разъяренным огнем — и все напрасно. В хлеве, пристроенном к глухой стене хаты, сгорела корова. Истошно голосила мать, прижимая к груди Михаську. Кто-то набросил ей на плечи свитку и уговаривал не стоять на морозе, идти к соседям. Василинка с Тоней сносили в одно место уцелевший домашний скарб, им помогали женщины. Мужчины баграми растаскивали обгорелые бревна и присыпали их снегом. Бабушка Анета не отходила от мамы, успокаивала, уговаривала идти к ней в дом.

Там и нашел семью, вернувшись из Задвинья, Василий.

Мать сидела на полатях, неотрывно глядела в одну точку, раз за разом глубоко вздыхала. Глядя на ее побелевшее лицо, окаменевшую фигуру, Василинка понимала, что слова отчима не доходят до матери. А тот в своем горе и отчаянии не мог молчать. А может, хотел немного отвлечь семью от тяжелых дум.

Василинка внимательно слушала о том собрании, что так поздно затянулось в Задвинье, словно воочию видела, что там происходило.