За кулисами смерти - [3]

Лобов невесело усмехнулся:

— Но вы, по сути, предлагаете провести журналистское расследование, а я такого рода деятельностью никогда ранее не занимался.

— Я тоже стал главным редактором, не имея журналистского образования и никогда ранее не посетив ни одной театральной постановки, а занимался после окончания экономического факультета исключительно финансово-кредитными операциями. Ничего, освоитесь, не боги горшки обжигают. А для первого раза я дам указание бухгалтерии выписать вам приличную сумму на командировочные расходы. Можете при необходимости нанять частного детектива по разумной цене, только обязательно привезите потом договор и оплаченный счет с чеком за услуги. Даю неделю и жду результата, попросите Катю заказать вам билеты на самолет. Удачи, Эдик!

И с этими словами Хомутов встал из-за огромного редакторского стола и крепко пожал Лобову руку. Журналист тяжело вздохнул и направился оформлять командировочные документы.

Вечером того же июньского дня Эдуард сидел в купленной по ипотеке квартире-студии в новостройке вблизи станции метро «Митино» и внимательно изучал публикации в Интернете, посвященные Максиму Заварзину. Их было немало и раньше, но особенно много появилось после смерти актера. Авторы позитивно описывали артиста, хотя в прошлом ему доставалось за буйный нрав, безапелляционность суждений и безграничную самонадеянность.

Личная встреча Лобова с Заварзиным, первая и последняя, произошла в минувшем январе в Санкт-Петербурге. Журналист приехал в Северную столицу на премьеру в БДТ, после спектакля он решил прогуляться перед сном по любимому городу. Шел густой снег, тускло светили далекие холодные звезды, набережная Фонтанки пустела. Загадочно выглядели знаменитые мосты, грифоны на Банковском поражали своим великолепием, каменные здания, построенные еще во времена Екатерины Второй и Александра Первого, пробуждали в памяти роковые истории, созданные воображением гениальных авторов. Только в этом городе могли появиться Герман и старуха-графиня с тайной трех зловещих карт, обезуметь оставшийся без новой шинели чиновник, продаваться портрет с заключенной в нем душой жестокого ростовщика…

Когда Эдуард добрался неспешной походкой до Аничкова моста, то повернул налево, в сторону Дворцовой площади. Невский проспект сверкал яркими огнями фонарей и витрин, работали кафе и рестораны, царила атмосфера новогоднего праздника, горожане и туристы не торопились в свои квартиры и гостиничные номера.

Через пятнадцать минут Лобов зашел в бар отеля «Европа» на Михайловской улице, работавший круглосуточно. Здесь бережно сохранили дух прошлых веков: высокие витражные окна, камин, лепнину, великолепные люстры и внушительного вида колонны из мрамора. Журналист занял место у стойки, заказал алкогольный коктейль и получил к нему тарелку с оливками, орешками и снеками. Звучали джазовые мелодии, пианист за роялем играл профессионально и с удовольствием.

И тут рядом с Эдуардом присел молодой человек с усталым лицом, в котором Лобов сразу же узнал набирающего популярность Максима Заварзина. Актер попросил у бармена джин с тоником, пил медленно, закусывая солеными орешками, думал о чем-то своем, не обращая внимания на окружающих. Журналист решил воспользоваться моментом и вежливо обратился к Заварзину с просьбой об автографе. Тот посмотрел на Эдуарда не слишком приветливо, но потом широко улыбнулся и сказал:

— Нигде нет покоя, ладно уж, только бумага и перо за вами.

Лобов тут же достал из кармана замшевого пиджака блокнот и шариковую авторучку, протянул их Максиму. Заварзин небрежно расписался с характерным росчерком в конце своей звучной дворянской фамилии, вернул блокнот и ручку владельцу с вопросом:

— Имеете отношение к театральному миру?

Лобов представился, они обменялись визитками. Заварзин сообщил, что прилетел в Петербург из Южнограда на три дня для съемок нескольких эпизодов телесериала «Курьер императора», в котором играл главную роль.

— Прямо из Пулково утром привезли меня на Васильевский остров, работали часов десять на набережной и во дворце Меншикова, устал как собака, — пожаловался он.

— Сочувствую, — сказал с пониманием Лобов, — жизнь у вас напряженная.

— Но я бы ее не променял на любую другую, — улыбнулся Заварзин, — а ненормированный рабочий день — это так, мелочи. Сейчас хорошо высплюсь и завтра снова в кадр, под лучи прожекторов.

— А как вы смотрите, Максим, на интервью для нашего журнала? — вкрадчиво поинтересовался Лобов.

Актер усмехнулся:

— Не сейчас, но в принципе я согласен. Позвоните в мае, к этому времени у меня завершатся два проекта для телевидения. И еще один важный начнется, если найду спонсора. Ладно, там видно будет. До встречи!

И Заварзин ушел, крепко пожав руку новому знакомому.

Лобов позвонил в начале последнего весеннего месяца, Заварзин пригласил его прибыть в Южноград сразу же после премьерного показа мюзикла «Гамлет», в котором выступал и как артист, и впервые как постановщик. Но увидеть Максима живым Эдуарду было не суждено…

Из майских сетевых новостей Лобов выяснил, что представление мюзикла, в которое сам Максим вложил неизвестно от кого полученные немалые средства, с треском провалилось. Публика не поняла и не приняла знаменитую трагедию Шекспира в интерпретации Заварзина, после первого действия зрительный зал заметно опустел, слушать арии датского принца и его печальной возлюбленной остались лишь ярые фанаты режиссера-дебютанта. На следующий день решением художественного руководителя Театра музыкальной комедии Лазаревского проект был закрыт.