За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки - [172]
Август 1972 года, Париж.
В последние три месяца события развивались неблагоприятно, и я боюсь, что ЦРУ окончательно меня обложило. Деньги кончились, и сейчас я живу на небольшие дотации своих друзей. Наружное наблюдение заставило меня скрыться. Намечавшиеся на Кубе исследования аннулированы, я все еще не могу найти нужной информации. Люди, которые приютили меня и от которых я нахожусь в зависимости, все чаще проявляют себя как провокаторы.
В мае я снова полетел в Гавану для обсуждения вопроса о продолжении исследований, которые не закончил в прошлом году, и о дополнительных потребностях, которые с тех пор возникли. По непонятным причинам проявляется недоверие к моим намерениям относительно политического содержания книги. В результате исследования, которые я начал на Кубе в прошлом году, не закончены.
В июне кончился аванс, полученный от издателя. Чтобы получить другой аванс, мне необходимо изменить контракт и разрешить первое издание книги во Франции. Это может быть истолковано как шовинизм, но в книге я серьезно критикую американские институты и намерен предпринять все усилия, чтобы опубликовать ее прежде всего в США или по крайней мере с одновременной публикацией в других местах. Я не мог согласиться с таким изменением в контракте и сейчас нахожусь в зависимости от помощи всего нескольких друзей.
Вскоре после возвращения с Кубы я заметил, что в Париже за мной следят, видимо сотрудники французской службы, возможно, по просьбе ЦРУ. Не зная точно, кто именно следит и какова цель слежки, я ушел в подполье, жил у своей знакомой Катерины, которая предложила оставаться в ее квартире, пока проблема не будет разрешена.
Примерно одновременно со слежкой мне стали навязывать дружбу несколько американцев, двое из них проявили излишнее любопытство и другие признаки, говорившие о том, что они могут быть агентами ЦРУ и стараются сблизиться со мной с определенной целью. Один из них — якобы свободный журналист по имени Сэл Феррера — заявил, что он пишет для «Колледж пресс сервис», «Алтернейтив фичерс сервис» и других американских подпольных организаций. Для того чтобы получить некоторые финансовые средства, я согласился дать Сэлу интервью о моей работе в ЦРУ, которое он попытается продать. Тем временем он дает мне небольшие суммы денег и пытается узнать, где я живу.
Через Сэла я познакомился с Лесли Донеган, которая заявляет, что является наследницей одного венесуэльца, окончила Бостонский университет и сейчас учится в Женевском университете. По предложению Сэла я обсуждал с Лесли книгу и свое финансовое положение и разрешил ей оставить у себя на субботу и воскресенье копии рукописи для чтения. Она согласилась финансировать меня, пока не закончу книгу, и сейчас я в спешке готовлю написанный до сих пор материал для передачи американскому издателю, который прибудет сюда в начале октября. Сэл тоже помогает, он раздобыл для меня машинку, когда я вернул взятую напрокат, чтобы получить отданный за нее залог. Странно, но он отказался сказать, где достал машинку, утверждая, что взял ее взаймы и, возможно, мне придется быстро вернуть ее, когда хозяин возвратится из Лондона.
Я не должен был разрешать Лесли читать свою рукопись и общаться с ней или с Сэлом. Однако мне необходимы деньги, чтобы выжить до заключения в октябре контракта с американским издателем. Если они действительно работают на ЦРУ, ущерб будет небольшим, поскольку их собьют с толку используемые мною псевдонимы, а им, как и Гардинеру, я сказал, что не буду разглашать настоящие фамилии. Я также спрятал копии и свои записи, с тем чтобы при необходимости книгу смог бы закончить кто-нибудь еще.
Лесли пыталась убедить меня сопровождать ее в Испанию, но я упросил ее не настаивать на этом, с тем чтобы продолжать работу с Терезой — еще одной знакомой, которая печатает рукопись для американского издателя и работу которой оплачивает Лесли. Конечно, я не должен принимать ее приглашения. Если она работает на ЦРУ, они вместе с испанской службой могут разработать план, чтобы на несколько лет обезвредить меня. По испанским законам заключенным могут запретить писать книги. Если когда-нибудь подтвердятся мои подозрения в отношении этих двух людей, то, по иронии судьбы, обнаружится, что ЦРУ, стремясь поставить мне западню и следить за ходом написания книги, фактически финансировало меня в самый трудный период.
Худшая из всех проблем заключается в том, что у меня нет денег на оплату приезда сыновей этим летом. К рождеству, когда у них будут следующие каникулы, пройдет год, как я не видел их. Тем не менее я уверен, что в октябре добьюсь новой финансовой помощи, так что они приедут в декабре. В США я не вернусь ни в коем случае до тех пор, пока не закончу книгу. После встречи с издателем в октябре я поеду в Лондон для завершения исследований в библиотеке Британского музея — у них есть все газеты из Кито, Монтевидео и Мехико за те периоды, когда я находился там, так что я смогу точно восстановить важнейшие оперативные эпизоды.
Это черные недели. Я не знаю, что может еще случиться.
6 октября 1972 года, Париж.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.