За красными ставнями - [12]

— Так это его идея? Сладкоречивый змей! Стоп! Теперь вопросы буду задавать я. Откуда вы узнали, что я приезжаю в Танжер, не говоря уже о времени прибытия самолета? Полагаю, из газет?

Полковник Дюрок тактично сдержал усмешку.

— Нет. Нью-йоркская пресса — ваши настоящие друзья. Они не сообщили ни слова о вашем тайном отъезде.

Но подозрения Г. М. возбудились снова. Лицо его приняло злобное выражение.

— Тогда как же вы об этом узнали? — осведомился он.

Полковник Дюрок с торчащей в уголке рта гаванской сигарой подошел к стулу у плетеного столика, сел и провел большим пальцем по аккуратной пачке документов.

— Боюсь, друг мой, — вздохнул он, — что, куда бы вы ни отправились, полицейская телеграмма опережает вас на сутки. — Он достал из папки телеграмму, занимающую добрых две страницы. — Например, эта пришла из Нью-Йорка. «Отбыл из Ла-Гуардиа 31.03.50 в 9.30. Прибыл в Лиссабон на рассвете. Рейс Лиссабон—Танжер 9.30–11.30. Должен предупредить вас…» Rien du tout![33]

Г. М. хлопнул по балюстраде.

— Если телеграмма подписана хорьком по имени Финнеган, — рявкнул он, — в ней нет ни слова правды! Все это ложь от начала до конца!

— Я вам верю, — сказал Дюрок, пряча телеграмму. — Но даже если вы действительно были бы неравнодушны к вину и женщинам, что в этом дурного? Полиция могла бы снабдить вас… — Он оборвал фразу и кашлянул. — Но думаю, вы действовали, руководствуясь свойственным вам упрямством.

— Тогда какова была цель сегодняшнего утреннего шоу?

— А!

— Я скромный человек, полковник, — серьезно заверил его Г. М. — Можно сказать, даже застенчивый. Но, черт побери, судя по оказанному мне приему, вы думали, что я Вакх и Приап[34] в одном лице. Что это была за игра?

Проницательные голубые глаза искоса разглядывали его.

— Предположим, — пробормотал Дюрок, — сюда должен прибыть знаменитый детектив-любитель с определенной целью, которую он хочет скрыть.

— С какой целью? — осведомился Г. М.

— Предположим также, что пресса последнее время прославляла подвиги этого человека в… э-э… крикете и футболе. Вчера, получив сообщение от нью-йоркской полиции, мы обратились к нашим журналам с просьбой развить ту же тему. Кто подумает о работе детектива, если пресса будет писать только о… крикете и футболе?

— Понятно, — буркнул Г. М. — Нечто в таком роде я и предполагал. Но это правда, что здесь уже два месяца не было ни одного серьезного преступления?

— Чистая правда, — кивнул Дюрок. — Именно это мы и должны обсудить.

Поднявшись, он начал ходить взад-вперед, заложив руки за спину и яростно попыхивая сигарой. Ветерок шевелил цветы на мраморных нимфах — он казался ласковым, но иногда в нем ощущалась мощь ветра, дующего из Сахары.

Круто повернувшись, Дюрок подошел к Г. М. и остановился перед ним.

— Сейчас, — сообщил он, — в Танжере, вероятно, находится самый умный преступник из всех, когда-либо живших. Я говорю серьезно.

— Угу. И когда же этот парень прибыл в Танжер?

— Сегодня утром. Тем же самолетом, что и вы.

— То есть как это, сынок?

— Будь он обычным преступником, мы сами разобрались бы с ним. Но это настоящий призрак — он исчезает и заставляет вещи исчезать вместе с ним. Откровенно говоря, друг мой, я прошу вас о помощи.

Бросив сигару через балюстраду, полковник Дюрок развел руками.

— Вы — маэстро, — сказал он. — Вы — патриарх. Подобные невероятные действия для вас пища и питье. Если вы откажетесь помочь, боюсь, мы получим — вероятно, уже этим вечером — ситуацию, которую я могу назвать только… невозможной.

Глава 4

Последовало долгое молчание.

— Невозможной, а? — странным тоном пробормотал Г. М.

Его взгляд с тоской устремился к сифону с содовой на столе, потом к макушке полковника Дюрока. Вцепившись в подлокотники кресла, он вынудил себя подняться и застыл, глядя поверх балюстрады.

— Это судьба, — заявил Г. М. — Это экономический закон, это чертова реинкарнация! — Он повернулся: — Полковник, я не могу этого сделать. Может быть, вы правы насчет моего упрямства, но это так. Я уже все объяснил Морин Холмс и больше ничего не могу добавить.

Тем не менее он добрых двадцать минут говорил об одном и том же, покуда Дюрок почтительно слушал. «Форд»-фургон с багажом Г. М. и Морин еле слышно въехал в гараж внизу, после чего невидимые арабские слуги внесли багаж в дом через дверь в гараже.

— Что касается вашего приглашения, — закончил Г. М. с видом мученика, — благодарю вас, но мне лучше его отклонить. Старик никогда не требует много, если не может спеть за свой ужин. Я…

Внезапно он умолк с открытым ртом.

Впервые маленький коренастый полковник был охвачен гневом. Он стоял, выпятив живот и сверкая голубыми глазами.

— Сэр, — начал полковник Дюрок, — если вы воображаете, что мое приглашение было формой подкупа, я не так уж стар, чтобы воспользоваться шпагой или пистолетом!

— Ой! Придержите автобус!

— Сперва я всего лишь думал, что вам здесь будет удобнее. Потом я увидел вас, и вы мне понравились. Если вы не верите этому, то получите любое удовлетворение. Если верите, то могу сказать вам, что вполне понимаю ваше нежелание ввязываться в чужие дела, которые я пытался навязать вам. Если же вы все еще хотите быть моим гостем, я буду самым счастливым человеком во всем Танжере.