За краем Вечности - [84]

Подозрительное углубление в стене коридора вызвало справедливые мысли и предположения. Я навалилась на него, хорошенько нажала, потом попыталась ковырнуть в нем кинжалом, упрашивая оказаться выдвижным ящичком, но то, похоже, оказалось обыкновенной полкой под цветочный горшок, статуэтку или иной предмет интерьера. Сплюнув с досады на пол и тут же растерев плевок носком сапога, дабы убрать следы пребывания, я отправилась по главному «курсу».

Последнее и самое подозреваемое место ловило на утлые ступени тусклые проблески лунного света. Я прошмыгнула мимо «переговорного зала», молчаливо глядящего на меня запертой дверью, и поползла по лестнице, ведущей на чердак над ним, с осторожностью дикой кошки, болезненно морщась при каждом скрипе. На широком чердачном люке болтался небольшой, но цепкий замочек, и раскрыть его не помогла ни шпилька из волос, ни грубые рывки. Вопреки всем уговорам он твёрдо вознамерился не впустить меня, но край глаза вовремя приметил выпирающий гвоздь, удерживающий одну из ржавых петель, на которых болтался упрямый замок. Пальцы прикоснулись к изъеденному ржавчиной гвоздю — он позволил подёргать и покрутить себя, расшатываясь во все стороны в гнилой лунке. По губам скользнул коварный оскал, когда узкое лезвие кинжала протиснулось сквозь петлю. Я навалилась всем телом, повисла на рукоятке; острие упёрлось в потолок. Спустя несколько усилий замок вместе со всеми креплениями истошно звякнул по кафелю. Люк старчески застонал, когда я упёрлась в него плечом, и полнозвучно откинулся, взметнув ворох пыли. На чердаке оказалось почти пусто. Только армия ломаной и старой мебели рассредоточилась близ стен, да старинный портрет какого-то знатного дядьки в монокле наблюдал за собственными владениями и равнодушно промолчал, когда я без зазрения совести сняла картину со стены и тщательно обследовала раму, а после и саму стену. Увы, она не порадовала никакими тайниками, ровно как резное окно и все обломки мебели. Вопреки ожиданиям комнатка казалась не более чем пожилым складом всякого хлама с гниющим деревянным полом, расчерченным знатной щелью. Как водится, тайники с посланиями не кричат о себе, но и не сливаются с пространством, дабы при необходимости их можно было найти. Здесь же никаких зацепок не обнаружилось, даже спустя второй десяток минут поисков. Даже окно, перегороженное броской кованой решёткой, оказалось простым окном, а из толстого подоконника не выдвинулось никаких ящичков. Разочаровавшись, я смачно плюнула в серое облако пыли под ногой и покинула чердак. Люк страдальчески проскрипел, возвращаясь в своё прежнее положение. Стоило перешагнуть последнюю ступень лестницы, как носок сапога уткнулся в замок, свергнутый со своего законного места. Поразмыслив, я решила, что самым верным будет бросить его на этом самом месте: если старый замок внезапно исчезнет, подозрений будет куда больше, чем если попросту отвалится и закончит свой жизненный путь под самим люком. Я раздосадовано выдохнула остатки пыли и зашагала было прочь, как…

— Раз так, то ваши старания не окупили себя? — стук каблуков по кафелю и замелькавшие на стенах тени заставили меня отпрянуть за угол и вжаться в стенку.

— Допустим, в нашей сделке мы немного недопоняли друг друга. — У меня в душе случился атомный взрыв. Дыхание сбилось, сердце зашлось в барабанном бое, и я едва успела поймать чуть не слетевшее с языка «Джек?!».

Я метнулась за старинный буфет и забыла, как дышать. Хозяин дома и его визитёр прошагали к развилке коридоров, и я взмолилась, чтобы они не спалили меня с потрохами, свернув не туда.

— И что вы имеете в виду? — заносчиво задрал подбородок Моретти. Джек Воробей остановился ко мне спиной, неопределённо покачивая головой.

— Инцидент, произошедший вчера. Весьма ожидаемо. Но, знаете, хочу предложить сойтись на более выгодном соглашении.

— Соглашении… — закивал итальянец, после чего вскинул голову. — Выгодном обоюдно, я так полагаю?

— Вне всяких сомнений, — заговорил Джек, и уже шумно набрал воздух, чтобы излить на собеседника поток красноречия, но в тот момент я слишком высунулась из укрытия и под рукой каверзно скрипнула стенка буфета. Головы собеседников разом обернулись, но я исчезла и вжалась в угол, замедляя дыхание до редких рваных вздохов.

— Пройдёмте в переговорную, — донеслось из-за угла. Шаги прозвучали до конца коридора и хлопнула тяжёлая дверь. Я вывалилась из-за укрытия и, обливаясь противным липким потом, кинулась за приглушёнными голосами, пробегая мимо переговорной двери. Обратно на чердак я взбиралась, одновременно пытаясь унять мечущиеся в безумном удивлении мысли и не скрипеть ветхой лесенкой. Пыльный, запаутиненный люк впустил меня в укромную комнатушку под крышей неслышно и, надеюсь, незаметно для парламентёров в зале ниже. Светлеющее небо с померкшим шариком луны постепенно начинало подсвечивать картинную раму и разбитые калеки-стулья. Я, взволнованно содрогаясь, рухнула на колени перед широкой, прямой как стрела, щелью в полу и навострила уши. Внизу — прямо подо мной — Джек Воробей расслабленно рассматривал изящный канделябр, сияющий несколькими огнями, а его собеседник расположился в кресле чуть поодаль, сдержанно сложив руки на коленях. Вопреки ожиданиям чердачная комнатка оказалась далеко не таким отличным местом для прослушки, как я позволила себе надеяться. Голоса звучали приглушённо и периодически распознать удавалось только интонацию, но это не мешало наблюдать сквозь шпионскую щель. Помехой были собственные мысли — они удивлённо шептались и иногда перебивались чересчур громкими вопросами внутреннего голоса. Самым значимым и насущным был вопрос о цели аудиенции двух мужчин. Крайне мала была вероятность, что Джек Воробей явился спасать меня, или скажем, решил каким-то образом собственноручно пошарить по дому. Обоюдная выгода? Вероятно, не более чем оригинальный ход, доставляющий благо ему одному. Сделка? Всего лишь деловой подход.