За краем Вечности - [62]

Я с размаху шибанула ногой в каменную кладку. Та загрохотала осыпающейся галькой. Ещё два удара и камни начали послушно сдвигаться. Озабоченное «Оксана, погоди…» я пропустила мимо ушей и всем телом налегла на преграду. Та загремела и в один миг осыпалась… в пропасть. Я ахнула, нелепо замахала руками и почувствовала, как потерянное равновесие опрокидывает меня с обрыва вместе с каменной грядой. Капитанская ладонь, вцепившаяся в ворот рубашки, с силой рванула назад, так что пятая точка встретилась с землёй. Рот раскрылся в немом удивлении. Я не успела даже испугаться — всё произошло так быстро, что получилось только поражённо похлопать ресницами. Открывшийся проход вывел нас к какой-то насмешке над ожиданиями. Под нами простирался совершенно вертикальный склон, увитый корнями растений. В самом низу к нему подступали вспенивающиеся волны — море примыкало к обрыву и сверкало бликами до самого горизонта. Ласковый ветер лениво перегонял по гребням лёгкие «барашки». Взгляд скользнул левее — соседний остров, где ещё ночью мы непринуждённо болтали у костра, огромным холмом возвышался совсем неподалёку, как изощрённое издевательство. Так близко, что рукой подать — но совершенно недостижимо.

— Не-ет! — простонала я, поднимаясь на ноги. Рука Джека, сжимающая факел, обречённо опустилась, а уголки губ разочарованно обвисли. Тоннель вывел нас на тот берег Исла-де-Розас, что примыкал к воде многометровыми обрывами, не подвластными ни одному альпинисту. Отсюда до острова, на котором нас ждёт команда, намного ближе, чем от рифового берега — но непостижимая высота до воды создала в горле ком страха. Отсутствие возможности подать сигнал, отсутствие возможности спуститься к воде, подкатили страшным разочарованием: неужели, все усилия были бессмысленны?

— Вот дьявол, — поражённое восклицание капитана заставило меня вскинуть голову и проследить за его взглядом. Тотчас разочарование сменилось оторопью. Глаза сражённо расширились до размеров чайного блюдца. Я качнулась, размыкая губы и сдвигая брови в немой панике — от представшей картины сбилось дыхание.

Огромный строгий парусник с хлопающим на флагштоке британским флагом гнал «Чёрную Жемчужину» прочь от острова-убежища. Пиратский фрегат яростно отстреливался от галеона, хищно ощетинившегося десятками орудий. Береговая стража Исла-де-Розас остервенело блокировала незваных гостей небезответными выстрелами. Мечущиеся фигурки пиратов на палубе грохотали пушечными и ружейными залпами, но возможности управиться со снастями не было, как и времени. Однако, самым значимым происшествием предстала корма «Жемчужины» — там полыхал огонь. Пожар расползался по шканцам и подбирался к бизань-мачте. Летящих на квартердек вёдер воды было недостаточно для задержания огня — свободных рук было мало. Служивые обрушились на «Жемчужину» уничтожающей волной алых мундиров, лишая возможности обратить все свои действия к пожаротушению.

— Как они узнали?.. — вымолвила я, пропустив несколько ударов сердца.

— Надо прыгать, — Воробей решительно проигнорировал мои слова, подступая к обрыву. Из-под сапог посыпалась мелкая галька, бесшумно исчезающая в морской пучине.

— Сдурел? — я выпучила глаза, цепляясь за его рукав. — А если там тоже рифы?

— Тогда наши мучения окончатся раньше, — жизнеутверждающе объявил Джек. Взгляд метнулся к подножию обрыва, а от него к горящей корме «Жемчужины». Там наша помощь была намного важнее всяких страхов — да и Джек ни за что не будет без действий наблюдать, как огонь вгрызается в гакаборт обожаемого судна.

— Подожди… — подал голос Воробей. Его ладонь сомкнулась вокруг моего запястья — для него не осталось незамеченным, что я уже смеряю расстояние до воды. — Будешь падать — согни ноги в коленях, накрой голову руками и расслабь все мышцы. Может, уцелеешь.

Я поджала губы и выдавила уверенную улыбку. Это жутковатое «Может, уцелеешь», притормозило всю уверенность и холод разума. Но шаг к краю обрыва и взгляд на гремящий выстрелами корабль заткнул все страхи одним безапелляционным «надо». Боковое зрение уловило снимаемый Джеком солдатский китель; Воробей навечно бросил его гнить в тоннеле и отошёл чуть назад для разбега. Я закрыла глаза, сжала кулаки и набрала в лёгкие побольше воздуха. На выдохе глаза открылись и увидели пролетевшего рядом со мной Воробья — он сиганул в пропасть. Я опустила взгляд на встрепенувшиеся на ветру густые тёмные волосы и почувствовала, как задёргался глаз, когда Джек птичкой коснулся моря, поднимая тучу пены. Через пару секунд его голова показалась над водой, позволив вздохнуть облегчённо: жив, значит рифов нет.

Земля зашуршала под ногами. Я отошла до ближайшего поворота и поворотилась к овалу света, в котором сверкало море. Около минуты ушло на борьбу со страхом. Но момент наступил — каблуки ритмично застучали по земле, ветер ударил в лицо, и сапоги лишились опоры. Стремительно движущаяся навстречу вода едва позволила последовать совету Джека, должным образом сгруппироваться и впустить в лёгкие побольше обжигающего воздуха. Вода хлопнула по спине, от чего конечности рефлекторно разогнулись. Удар помутнил разум, а в ушах противно зазвенело. Рой пузырьков устремился к поверхности, и я последовала его примеру. Агрессивно молотя руками и ногами по холодной воде, я рванулась навстречу преломляющимся в воде лучам солнца. Едва волны выпустили из ледяных тисков, я шумно хватанула воздух, что получилось похоже на истошный вскрик чайки. Корабли, позади которых стояло стояло небесное светило, оказались дальше, чем казалось сверху. Но после пережитого недавно ужаса отсутствие смертоносных скал и гигантских валунов делало трассу идеальной для заплыва, причём длина его ничуть не волновала. Уверенности придавала и мысль, что во время боя никто не станет стрелять в незаметных пловцов — и довольно скоро, правда с утратой вагона сил, ладонь уцепилась за выбленку штормтрапа. Едва нос поднялся над планширем, над макушкой просвистел обломок фом-брам-стеньги, отбитый вражеским ядром. Я спряталась за фальшбортом, наблюдая как рангоутовое дерево шумно врезается в воду. Пальцы вцепились в планшир, нога перекинулась через фальшборт, и я перевалилась на шкафут. Понять, на чьей стороне удача было невозможно: бой роился по палубе беспорядочно, как огни ночной Москвы. Едва сабля покинула ножны, взгляд приметил Тимми. Вражеский офицер с силой шибанул того ногой в грудь, и каштановая макушка парусного мастера встретилась с половицами. Я очутилась рядом, подрезая несущийся на пирата клинок ребром собственной сабли. Лезвие взвыло в руке. Лёгкое удивление мелькнуло в глазах солдата, прежде чем тот обрушил шквал яростных ударов: не каждый раз с тобой в бой вступает баба. Сабли зазвенели, высекая искры. Теперь стало понятно, почему во время прохождения «курса юного пирата» Джек наносил удары беспощадно, не принимая к уважению, что оппонент впервые взял оружие в руки: это были ещё цветочки, в реальной же жизни всё оказалось стократ сложнее, но и инстинкты самосохранения приняли на себя часть усилий. Холодный разум вытаскивал из памяти приёмы боя, один за другим. Я нанесла удар справа, провоцируя противника на зеркальную защиту — едва клинки соприкоснулись вновь, тут же вложила всю силу руки от локтя и плеча, провернув кисть так, что импульс сбил меч противника вниз, в палубу — и рубанула по руке чуть выше локтя. Покинув раненого офицера, я бросилась на квартердек. Даже издали чувствовался нечеловеческий жар, а угарный газ скрутил лёгкие, вызывая позывы к кашлю. Огонь подобрался к подножию бизань-мачты, а верхняя закруглённая часть гакаборта затрещала и, объятая пламенем, ухнула в воду.