За краем Вечности - [114]

— О, поверьте, если бы вы глядели на собеседника из-за решётки, вы бы тоже не долго думали перед ответом.

Стивенс смерил меня долгим взглядом в глаза, будто пытался заглянуть через них в мысли.

— Хорошо. Я вернусь за вами, мисс Оксана. А пока мне надо кое-что уладить, вам придётся немного подождать, — и Стивенс безотлагательно удалился вглубь коридора, после чего скрылся во мраке.

Он обманул: ждать пришлось долго. С каждым прошедшим часом (а их прошло не меньше трёх), гробовая тишина казематов умножала страх на всё бо́льшие цифры. У этого была далеко не одна причина: во-первых, Стивенс мог потерпеть поражение в попытках уговорить судью вызволить меня из тюрьмы, а во-вторых, я имела все шансы снова сглупить в самый неблагоприятный момент, и кое-как выстроенный план может рухнуть легче карточного домика. За судьбу Джека, как ни странно, волнения было не так много: вне сомнений, он не позволит просто так засунуть себя в петлю — и мне удалось убедить себя, что капитан Воробей уже спасся и прямо сейчас проворачивает с местной горожанкой такой же трюк, как с Рачель. Боль в руке отвлекала от плохих мыслей, и сосредоточившись на ней, удалось хладнокровно, без паники выждать всё отведённое время.

Спустя часы снова загрохотало вдали — в мрачное тюремное пространство ворвалось двое людей — в одном из них угадывалась твёрдая поступь Стивенса, а другой — статный, но мелко подрагивающий, оказался ненавистным Чёрным Мундиром. Тот, трясясь от злобы, подскочил к решётке и сунул ключ в замочную скважину. В замке что-то щёлкнуло и дверь протяжно застонала, податливо приоткрываясь. Я вскочила.

— Надеюсь, вы больше не будете лезть на рожон, мисс, — неприязненно выплюнул мой старый знакомый. — Особенно с вашим новым «украшением» это не сулит доброго, — и покосился на моё запястье.

Я преднамеренно проигнорировала, покидая камеру. Лютующий мундир что-то приглушённо сказал губернатору Нассау, на что тот ответил холодным бесстрастным отказом. Чёрный мундир шумно втянул воздух через ноздри и передёрнул плечами, сгорая от злобы. На моё плечо легла тяжёлая рука Стивенса, а над ухом прозвучало «Вперёд». Наручники откликались звоном на каждый шаг до тех пор, как в глаза ударил яркий солнечный свет, и дверь выпустила меня со Стивенсом из душного холодного плена тюрьмы. Широкая площадь, окружённая мрачными стенами крепости, раскалилась солнцем, а в её середине, как настоящий король, возвышался эшафот. От вида одинокой петли сердце выдало очередную попытку упасть в пятки, но дабы вернуть его в прежнее положение, пришлось отвести глаза. Мысли вновь зашлись в безумных предположениях: скоро ли здесь соберётся на шоу толпа народа, или уже разошлась часов десять назад, торжествующими криками сопроводив в последний путь самого удалого пирата семи морей? «Дура! Хватит себя истязать! От твоих стенаний легче никому не станет — ни тебе, ни Джеку!» — ворвался в разум внутренний голос. Прислушавшись к неизменному, верному спутнику, кое-как удалось умять липкий страх.

Губернатор сдержал обещание, и вскоре эшафот оказался за спиной, а кованые ворота выпустили нас на мирную людскую улицу, однако она в корне отличалась от того, что мы видели до пленения. Десятки взбудораженных голосов перекликались во всех уголках улиц, кучки прохожих шатались тут и там, словно что-то разыскивали, а сплетницы-продавщицы ахали и кудахтали как курицы, будто после масштабного происшествия. Как оказалось, это происшествие потрясло весь город: во всяком случае, сколько мы со Стивенсом шли по Сен-Бартелеми, балаган на улицах не прекращался, а только нарастал, словно кто-то разом встряхнул весь тихий заспанный городок: наверное, именно так выглядел бы какой-нибудь маленький отдалённый русский посёлок, если бы его жителям сообщили, что к ним на гастроли едет Джонни Депп. Щебет и топот жителей сводились к одной теме. Я обратила всё своё внимание, чтобы узнать, хоть толику прояснить ситуацию, в то время как уже догадывалась о причине балагура. Насколько удалось узнать из разговора двух зевак, речь шла о неком преступнике, улизнувшем на свободу — имя, фамилия и прочие подробности остались вне моего ведения, так как губернатор Нассау внезапно завернул на тихую безлюдную окраинную улицу. Как выяснилось, жители собрались в центре города для обсуждения произошедшего, а спальные районы опустели. В узкой каменистой улочке, где безоконные дома, как коробки, буквально стояли друг на друге, не хватало только перекати-поле, прыгающего по мостовой по велению ветра, который шуршал в вывешенном на просушку белье. В душе всё разочарованно опустилось: хотелось узнать подробностей, но тем не менее, личность сбежавшего преступника не оставляла сомнений.

— Вижу, людям сейчас не до того, чтобы беспокоиться об освобождении пиратки-меня из тюрьмы, — мягко улыбнулась я, на что Стивенс ответил уязвлённым сердитым вздохом.

— Конечно. Не каждый раз на глазах у толпы прямо с эшафота сбегает приговорённый к смерти человек, по дороге дав ногой под зад судье и вырвав у прохожей дамы шпильку из волос, чтобы раскрыть наручники. Я видел выходку Воробья своими глазами, чему был весьма удивлён. Впрочем, ему это мало что дало — после этого… — последовала краткая усмешка, во время которой я ощутила, как загораются собственные глаза. — После этого его снова поймали и отвели на эшафот. — У меня оборвалось сердце. Холод прошиб тело и даже свежевыжженное клеймо будто бы в ледяную воду окунули.