За колымским перевалом - [78]
Дом стоял на самом краю обрывистого берега. Отсюда был виден широкий полукруг Колымы, а в солнечную погоду далеко просматривался противоположный низкий берег. Рядом с домом протекала речка Харчаган. В сильный паводок каменистое ущелье наполнялось кипящим потоком воды, которая клином рассекала Колыму чуть ли не до середины. Когда-то здесь стоял метео-наблюдательный пост. Для переправы на противоположный берег был перекинут стальной трос. По нему на кольце передвигался тросик потоньше, прикрепленный к носу лодки. Когда метеопост перевели выше по течению, Серафим перебрался сюда. На старом каменном фундаменте поставил высоченный дом. Строил с размахом, словно собирался обжить здесь хутор.
Спустившись к берегу, долго всматривался в темноту, проворчал: «Разыгралась, дуреха». Коренастый, плечистый Заболотный легко приподнял нос тяжелой лодки и толчками сдвинул в воду. Прежде чем щипнуть в нее, по привычке осмотрелся. Зоркий глаз его выхватил из полумрака, висевшего над водой, темный предмет, который вынесло из-за поворота реки и течением прибивало к берегу. Серафим оттолкнулся веслом, трос натянулся, и лодка быстро двинулась к середине реки, легко перескакивая с волны на волну. Глаза его продолжали наблюдать за непонятным предметом, приближавшимся к нему.
«Мать святая богородица! — Серафим даже привстал, вглядываясь вперед, и замедлил движение. — Неужто кто из приисковых? Аль опять геологи? Спасать? — Глаз старика прицелился к моторке. — На хрена они мне все нужны? За какую радость жизни должон я платить им добром». Лодка метнулась вперед, удаляясь от места возможной встречи. Волна подбросила ее, Серафим оглянулся. «Двое! У-у-у! Душегубы!» — повернул лодку носом против течения. Затолкнул ноги под сиденье, уперся ими в поперечину еланей и в тот момент, когда моторка поравнялась с кормой, свесился к воде и схватил веревку. Чудовищная сила рванула его, но лодка спружинила на тросе, смягчив удар. Едва не разжав руку от острой боли в плече и чувствуя, как скользят ноги под сиденьем, последним усилием потянул веревку на себя. Моторка, описав полукруг, ткнулась в корму лодки.
— Ваше счастье, люди! — хрипел Серафим, пытаясь перехватить веревку поближе к носу моторки.
Дрожащими от предельных усилий руками направил лодку к берегу. У самой кромки воды стоял его сын.
Жарченко еще мог идти сам.
— Ну, топай скорее, что ли! — покрикивал на него старик, помогая Митяю тащить Смелекова, который еле передвигал ноги.
Покосившаяся от времени охотничья сторожка на высоких сваях стояла на самом берегу большого озера. Жарченко бессильно упал грудью на перила крылечка. Серафим и Митяй затащили Смелекова в дом и положили на широкий топчан. Смелеков пошевелился, пытаясь встать.
— Лежи уж! Сейчас баню затоплю.
В железной печке порохом вспыхнули сухие березовые поленья, радостно загудел огонь в трубе. Заболотный торопливо стягивал со Смелекова мокрую одежду.
— Ложись, — командовал он. — Голяком. Мамзелей тут нет. А где же твой дружок?
Жарченко лежал на крыльце, боком привалившись к стене избы. Серафим попытался обхватить его за плечи.
— Сейчас, — прошептал Жарченко. — Я сам.
— Ну и туша, — ворчал Заболотный, перетаскивая Жарченко через порог. — В тебе, парень, одни жилы. С такой силой выживешь. А вот дружок твой квелый. Насквозь захолодел.
В невысокой комнате уже перекатывались волны тепла, поднимающиеся к низкому потолку от двухэтажной железной печки, установленной в большом коробе, до краев засыпанном песком.
— Раздевайся! — крикнул Серафим. — Давай штаны стяну. Лезь на топчан к дружку под шубу.
Налил воды в закопченный чайник, поставил на печь поближе к трубе, где появилось красное пятно раскаленного металла.
— Лежите, — приказал он. — Сейчас возвращусь.
Чайник уже шумно кипел, выплескивая из-под крышки пар и брызги, когда в избу вошел Серафим.
— Живы? — спросил он, приподнимая полу Медвежьей шубы. — Ишь наглотались холоду. Медвежья шуба не берет. Колотит как в лихорадке. Глотните-ка чифирку.»
Первым неохотно приподнялся Жарченко, поднял за плечи Смелекова. Обжигая губы, они начали жадно хватать терпкую темно-коричневую жидкость.
— Налейте еще, — тихо попросил Смелеков.
— Ну вот и разговор пошел. Ожил, значит. Сейчас я вам травку плесну. Пей до дна! Не кривись, до дна, говорю! А теперь хлебайте чай, пока пот перестанет иттить.
Серафим оглянулся на вошедшего из сеней сына.
— Готова, батяня.
— Ну, мужики, пошастали бегом в баню.
— Мы полежим еще немного, — прошептал Смелеков.
Жарченко спустил ноги с топчана.
— Поднимайтесь, Тихон Матвеевич. Баня для нас сейчас — спасенье. Надо ж! После такой купели, и баня! Ты не с неба ли послан, старик?
Смелеков и Жарченко уселись на деревянный неструганый пол, замерли в блаженном изнеможении. Смелекова бил озноб, хотя кожу обжигал горячий, пахнущий стлаником, пар. Он боялся вспоминать недавние события: кошмарную переправу через реку, отчаянное плавание в грохоте взбесившейся воды, — как будто все это было с кем-то, но только не с ним.
Серафим чуть не силой выволок обоих из парной, напоил горьковатым настоем. Они натянули на распаренные тела какие-то штаны и рубашки, принесенные стариком, набросили на плечи полушубки и побрели в дом. Молча, не поднимая головы, сидели за деревянным столом и пили чай с малиновым вареньем. Вяло пожевали горячую, хорошо проваренную оленину. Только после этого их спаситель кивнул на топчан!
По существу, история медицины – это история самого человечества со всеми его взлетами и падениями, его дерзким, но тщетным стремлением постичь истину и конечную цель бытия. Историю медицины можно представить в виде бесконечной вереницы книг, характеров, сменяющих друг друга теорий и человеческих заблуждений или совсем иначе, как подлинную квинтэссенцию развития культуры. Перед вами одна из самых красивых книг о том, как развивались наши представления о здоровье: от Гиппократа до первых операций на сердце.
История Крымского ханства для обычного читателя и сегодня остается практически неизвестной. Когда и почему в Крыму поселились татары, какие отношения связывали это государство с соседями, далекими и близкими: Речью Посполитой, Московским царством, Османской империей, Казанским и Астраханским ханствами? Но наибольший интерес для украинского читателя представляет история отношений Крымского ханства с Украиной, недаром крымских татар и казаков называли заклятыми друзьями и закадычными врагами. Об этих непростых отношениях, об истории, экономике и культуре Крымского ханства подробно рассказывается в нашей книге.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.