За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии - [44]
Съёмки подвижной камерой других столов, занятых той же шайкой.
Учитывая огромную силу привычки и закона, которые беспрерывно довлели над нами, никто из нас не был уверен, что будет там же к концу недели; но там было всё, что мы когда-либо любили. Время прожигалось ярко как никогда, и его не хватало. Мы чувствовали, как дрожит земля.
Школьница убегает по ночным улицам. Дверь бедного кафе.
Венецианский заговорщик говорит своей подруге: «Скоро мы будем на твёрдой земле, и тогда мы сможем видеться немного чаще».
Многих унесли самоубийства. «Пей, и дьявол тебя доведёт до конца»>9, как поётся в песне.
Люди в баре, размещённом в погребе.
Земную жизнь пройдя до половины, очутились в окружении сумрачной меланхолии, которую выражало множество смешных и грустных слов в кафе потерянной молодости.
Девушка медленно проходит сквозь вращающуюся дверь в том же квартале.
Декорации и компания, вместе.
Говоря ясно и без притч – «мы все – простые шашки, на клетках дней, ночей играет нами Небо по прихоти своей. Мы движемся, покамест забавны для него. Потом вернут нас в ларчик несозданных вещей»>10.
Встреча в уже виденном погребе.
Игроки в шахматы.
«Ведь пройдут века, и в странах, что ещё не существуют, актёры будут представлять наш подвиг!»>11
Иван Щеглов.
«Что есть письменность? Хранительница истории… Что есть человек? Раб смерти, преходящий странник, хозяин одного места… Что есть дружба? Равенство между друзьями»>12.
Жиль Ж Вольман.
Робер Фонта'>3.
Гислен де Марбе'>4.
«Бернар, чего ждёшь ты от мира? Видишь ли ты в нём что-либо, чем ты доволен?.. Она бежала, она бежала как призрак, который дарил нам радость своим присутствием, но оставил нам лишь беспокойство, покинув нас. Бернар, Бернар, сказал он, эта зелёная юность не может длиться вечно»>15.
Дебор в двадцать лет.
Та, что была самой красивой в тот год.
Арт Блейки: «Whisper Not».
Но ничто не выражает это беспокойное и безысходное настоящее лучше, не отражает настоящее столь же легко и столь же неустанно, как эта старинная фраза, которая постоянно возвращается сама к себе, будучи выстроенной, буква за буквой, подобно лабиринту, из которого нельзя выйти, настолько совершенно соответствует по форме и содержанию исчезновению: “In girum imus node et consumimur igni” . Мы кружимся в ночи, и нас пожирает пламя.
Съёмки подвижной камерой небольшой парижской площади, опустевшей ночью.
Панорамный вид перекрёстка в районе Ле-Аль ночью.
Панорамные съёмки площади и окружающих её домов ночью, останавливающиеся на огнях кафе.
Тот же вид.
«Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему… Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются… Всему своё время, и время всякой вещи под небом: …время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; …время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить… Лучше видеть глазами, нежели бродить душою. И это – также суета и томление духа! …Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень?» «Нет-нет, давайте перейдём через реку и отдохнём в тени тех деревьев»>16.
Долгие съёмки подвижной камерой группы солдат, которые бегут по набережной канала под вражеским огнём; они с трудом переправляются через мост, теряя множество людей.
Сена и западный мост острова Сите.
Именно там мы обрели ту твёрдость, что сопровождала нас во все дни нашей жизни, и которая позволила многим из нас вступить в войну против целого мира с лёгким сердцем. В том, что касается меня лично, я считаю, что именно из-за обстоятельств того момента я столь естественно начал следовать за цепью из стольких актов насилия и стольких личных разрывов, в которой стольким людям пришлось так плохо; и провёл все эти годы, условно говоря, с ножом в руке.
Съёмки воды подвижной камерой вдоль стен Арсенала Венеции.
Быть может, мы могли бы быть чуть менее безжалостными, если бы нашли себе какое-то уже существующее дело, которое могли бы счесть достойным для приложения к нему наших сил? Но такого дела не существовало. Мы сами должны были определить то единственное дело, которое нам стоило поддержать, и сами должны были заняться им. И кроме нас не было ничего, что мы бы могли счесть достойным уважения.
Правда, что у тех, кто думает и действует так, как мы, нет ни малейшего интереса слушать хотя бы минуту всех тех, кто находит в нынешних условиях хоть что-то хорошее, или хотя бы что-то, что можно пощадить; равно как и тех, кто сбился с того пути, которому они вроде бы хотели следовать, а порой даже тех, кто просто не способен быстро понимать. Некоторые позже начали проповедовать революцию повседневной жизни своими робкими голосами или своим продажным пером>17, но при этом издалека, со спокойной уверенностью наблюдателей астрономических явлений. Тем не менее, когда появлялась возможность принять участие в подобной попытке, то если они не бежали от блестящих катастроф, окружавших её или следовавших за ней, их положение оказывалось уже не настолько лёгким. Жар и холод этой эпохи уже не покинут вас. Придётся найти, как можно прожить завтрашние дни так, чтобы они оказались достойны столь прекрасного начала. Вы будете всегда хотеть продолжения этого первого опыта нарушения законов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Более чем уверен, что появление этих комментариев будут приветствовать от силы пятьдесят или шестьдесят человек; вряд ли они будут интересны кому-либо ещё, особенно принимая во внимание то время, в котором мы живём, а также вес выставленных на обсуждение вопросов. Хотя, конечно, в некоторых кругах меня признают авторитетом. При этом не стоит забывать, что добрая половина всей заинтересованной публики будет состоять из людей, которые посвятили себя служению господствующей системе спектакля, в то время как другая половина упорно пытается эту самую систему разрушить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском языке публикуются декларации и статьи автора "Общества спектакля" философа, революционного деятеля, кинорежиссёра Ги Дебора (1931–1994). Материалы охватывают практически весь период его творчества: время Леттристского интернационала (публикации в "Internationale lettriste", "Potlatch" и др.), время Ситуационистского интернационала ("Internationale situationniste" и др.) и последние годы. Тексты сопровождаются подробными комментариями.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
Книга посвящена нарождающемуся после развала СССР социалистическому, революционно новому искусству. Лозунг такого искусства: "Мы отбираем вдохновение у богатых и отдаём его бедным". Олег Клеонов затрагивает важные вопросы частной собственности на искусство при коммунизме, отношение цензуры и карательных органов к пиратству и нарушению авторского права. Также рассмотрен вопрос о социалистических мотивах в буржуазных произведениях. "Художники прежде лишь рисовали мир, наше дело его изменить". Олег Клеонов Содержит нецензурную брань.
Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «отца русского футуризма» Давида Бурлюка, написанная в 1921 году в Японии и публиковавшаяся лишь в английском переводе (1954 г.), впервые воспроизводится по архивной рукописи. Филонов – фамилия её главного героя, реальным прототипом которого выступил тот самый русский и советский авангардный художник, Павел Николаевич Филонов. События этой полумемуарной повести происходят в Санкт-Петербурге в художественной среде 1910-х годов. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.
Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.
Заумно-клерикальный и философско-атеистический роман Хуго Балля (1886-1927), одно из самых замечательных и ярких произведений немецко-швейцарского авангарда. Его можно было бы назвать «апофеозом дадаизма».