За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг. - [8]

…Японская грамматика — отлично хорошие (5);

японской хрестоматии — очень хорошие (4);

японскому чистописанию — отлично хорошие (5);

японскому сочинению,

теории японской словесности,

чтению японских писем,

переводу японских газет — очень хорошие (4)…»

Ощепков также изучил японскую историю, японскую географию, историю Дальнего Востока, китайскую письменность и другие науки.

Подписал свидетельство об окончании обучения Ощепкова Сергий, епископ Японский, начальник Российской духовной семинарии в Японии…

Находясь в духовной семинарии, Ощепков с увлечением занимался и японской борьбой дзюдо. Он был ловким учеником. По совету своего тренера он попытался поступить в знаменитый центр дзюдо Кодокан. Попытка оказалась успешной. 29 октября 1911 года Ощепков стал учеником Кодокана. О том, в каких условиях приходилось русскому семинаристу осваивать тайны японской борьбы, убедительно написал М. Лукашев: «..Даже в наши дни японские специалисты считают, что практикуемая в Японии тренировка дзюдоистов непосильна для европейцев. Тогда же система обучения была особенно жестокой и совершенно безжалостной. К тому же это было время, когда еще чувствовались отзвуки недавней русско-японской войны, и русского парня особенно охотно выбирали в качестве партнера. В нем видели не условно-спортивного, а реального противника…»[15].

В 1913 году Василий Ощепков выиграл весенние состязания и подпоясал свое кимоно черным поясом. Он завоевал почетное право быть мастером дзюдо. В одном из японских журналов тех лет была опубликована статья об Ощепкове. В ней говорилось: «…Русский медведь добился своей цели»[16].

Возвратившегося в Россию Ощепкова приняли на работу в разведывательный отдел штаба Заамурского военного округа в качестве переводчика.

В том же 1914 году Василий Ощепков стал основателем первой спортивной секции дзюдоистов во Владивостоке.

После революции 1917 года на Дальнем Востоке многое изменилось. Штаб Заамурского военного округа был расформирован, в 1918 году началась японская интервенция, в которой прияли участие американцы и англичане. Ощепков принял решение оказывать помощь тем, кто боролся против интервентов. Именно тогда с ним познакомился «Аркадий», выполняя задания которого Василий устроился на работу в управление военно-полевых сообщений японской армии во Владивостоке. Обосновывая свое решение, Ощепков в середине тридцатых годов писал:

«…Я командирован нашей армией на опасную и важную для Родины работу. На эту работу может встать человек, прежде всего глубоко любящий свою Родину и ненавидящий вечного и хитрого врага России. Я истинный русский патриот, воспитанный хотя и не в русской школе. Но эта школа научила меня любить прежде всего свой народ и Россию. Я воспитывался на средства русской армии, чтобы посвятить себя вечному служению Родине, что и делаю с 1914 года».

Глава пятая НА САХАЛИНЕ

Родной Александровск встретил Василия Ощепкова неприветливо. Только Емельян Владыко радовался его прибытию. Он хотел передать Василию ключи от отцовского наследства, но молодой бизнесмен решил оставить все как было. Он попросил дядьку Емельяна по-прежнему присматривать за хозяйством, сдавать дома в аренду и часть полученных средств передавать ему, остальные оставляя на ремонт и в качестве оплаты за услугу. Емельяна такое предложение вполне устраивало.

Через некоторое время Ощепков получил разрешение японских властей на проживание в Александровске. Он приобрел кинопроектор «Пауэрс», создал кинематографическую фирму, которую назвал «Slivy — Film» и стал ее генеральным директором.

Ощепков подыскал для себя и своей коммерческой деятельности подходящее помещение на одной из центральных улиц города. Подбирал он это помещение сам, помня о советах и рекомендациях «Аркадия». В доме, где разместилась контора кинематографического театра, имелось два входа. Это позволяло постояльцу и посетителям в случае необходимости войти в дом и незаметно выйти из него на параллельную улицу. У этого деревянного строения XIX века имелись и другие особенности, которые были важны для обеспечения безопасности работы резидента «Д. Д.» и его будущих агентов. Вскоре появились первые возможности и для ведения разведывательной работы.

Однажды Ощепкова пригласил к себе начальник Военно-административного управления острова Сахалин генерал-майор Токасу Сюнзи. Принимая кинопрокатчика, генерал сказал ему, что он желал бы, чтобы Ощепков устраивал льготные демонстрации своих фильмов для японских солдат. Для проведения таких культурно-просветительских мероприятий генерал даже обещал беспрепятственное посещение Ощепковым японских гарнизонов на Сахалине.

В случае реализации неожиданного предложения японского генерала перед резидентом «Д. Д.» открывались исключительные возможности. Под благовидным предлогом он мог бы посещать японские гарнизоны, собирать сведения военного характера, общаться не только с солдатами, но и с японскими офицерами.

Надо было понять, не провоцирует ли его японский генерал. Такое вполне могло быть. Ощепков медлил с ответом, ссылаясь якобы на то, что просчитывал убытки, которые он понесет в ходе таких киносеансов. Такасу Сюнзи был тверд. Как любой генерал, уже принявший решение, он не мог его отменить.