За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг. - [173]

В составе захваченного японского отряда было 120 человек. Под конвоем разведывательного эскадрона этот отряд пешим порядком был отправлен в Муданьцзян.

После окончания Высшей спецшколы Генштаба Красной армии на Дальний Восток был направлен и разведчик В. Иванов. Его назначили в разведотдел штаба Дальневосточного военного округа, а его друг В. Бугров получил назначение на должность в 88-ю отдельную бригаду. Эта бригада была сформирована летом 1942 года из китайских и корейских партизан, вытесненных японскими карателями на советскую территорию. Призывали туда и советских граждан корейского и китайского происхождения, а штаб был укомплектован советскими офицерами. Всего в бригаде было около 500 человек. В ее состав входили 4 китайских и 1 корейский батальон, которым командовал будущий лидер Северной Кореи Ким Ир Сен. В своих воспоминаниях о нем В. Иванов писал: «…Уменя есть редкая фотография командного состава 88-й бригады. На этом групповом снимке Ким Ир Сен, как и все остальные, в советской военной форме, в наших погонах, — ведь бригада была регулярной частью Красной армии, а Ким Ир Сен имел звание капитана и был даже награжден орденом Боевого Красного Знамени…»

88־й бригаде повоевать не пришлось. Солдат и офицеров берегли для того, чтобы из них, наиболее грамотных и подготовленных, создать организаторов и руководителей нового китайского и корейского хозяйства на освобожденных от японцев территориях.

На рассвете 9 августа в составе разведбата 361 — й стрелковой дивизии 15-й армии Иванов форсировал Амур неподалеку от села Ленинское. Обеспечивали переправу катера Амурской военной флотилии. Ни во время переправы, ни при высадке в Тунцзяне и Фуцзыне, ни на следующее утро наступавшие не встретили серьезного сопротивления — японцы явно не ждали появления войск Красной армии в этот день и час. Высадка главных сил также прошла почти беспрепятственно, и войска стремительно двинулись в глубь маньчжурской территории.

Серьезные бои на этом направлении начались лишь 12 августа в районе Цзямуси, где у японцев имелся укрепрайон.

Прорвав японскую оборону, дивизия продолжила наступление на Харбин. Большую помощь наступавшим войскам на этом направлении оказывали бронекатера, канонерские лодки и мониторы Амурской военной флотилии, высаживающие десанты по берегам Сунгари. В Харбин войска вошли 20 августа, но никакого сопротивления здесь уже не встретили — накануне город был освобожден небольшим воздушным десантом 1-го Дальневосточного фронта.

Китайское население встречало советских солдат дружелюбно. Китайцы дарили бойцам Красной армии цветы, фрукты, угощали пампушками.

Русская эмигрантская молодежь, встретила советских солдат тоже дружелюбно. Бывшие белогвардейцы, обосновавшиеся в этих краях после Гражданской войны, относились к советским солдатам и офицерам настороженно. Но это продолжалось недолго.

По окончании войны, в сентябре 1945 года, Иванова направили для прохождения службы на Сахалин. Южная половина острова в 1905 году, после поражения России в русско-японской войне, отошла к Японии, которая хозяйничала там 40 лет. В 1945 году эти утраченные территории были возвращены Советскому Союзу.

Во время Маньчжурской операции отличились многие войсковые разведчики. Шесть разведчиков стали Героями Советского Союза.

Капитан Леонов Виктор Николаевич, командир морского разведывательного отряда, за мужество и героизм, проявленные в бою при высадке морского десанта Тихоокеанского флота на восточное побережье Северной Кореи, был награжден второй медалью «Золотая Звезда» и стал дважды Героем Советского Союза.

Глава четвертая ТОКИО: АВГУСТ 1945-го

Москвич генерал-майор Иванов Михаил Иванович проживает с семьей в районе Курского вокзала. Я знал, что в годы Второй мировой войны он работал в Токио в советском консульстве и тайно выполнял задания советской военной разведки.

Получив разрешение на встречу с Ивановым, я оказался в его квартире. Хозяева, предупрежденные руководителем президиума Совета ветеранов военной разведки генерал-полковником А. Г. Павловым[345], предложили пройти в рабочий кабинет Михаила Ивановича. На столе появились чашечки с ароматным горячим чаем.

Вначале Иванов задавал вопросы, на которые мне приходилось отвечать. Затем речь зашла о его оперативной работе в Японии. Михаил Иванович даже через шестьдесят лет, прошедших после того, как он выполнял специальное задание в Японии, не забыл о требованиях конспирации и рассказал только о своих впечатлениях об августе 1945 года в Токио. Рассказ его был интересен, так как Иванов был одним из свидетелей агонии японской империи.

В 1945 году Иванов был сотрудником резидентуры советской военной разведки в Токио. Утром 9 августа из сообщений по радио сотрудники резидентуры узнали о том, что Советский Союз объявил войну Японии. О том, что это может произойти, офицеры резидентуры догадывались, так как из Центра поступили указания, в соответствии с которыми им пришлось принимать меры по подготовке к работе в чрезвычайных условиях. Все было еделано своевременно и незаметно.

Далее Михаил Иванович, кандидат военных наук, который приближался к своему девяностолетию, рассказал о том, что происходило в Токио и японском правительстве.