За гранью снов - [31]
— Да здесь вообще все странно. Эти события изменили Джулио и нас научили кое-чему. До этого мы не осознавали себя частью чего-то большего и не думали, что на нас кто-нибудь может обратить внимание. А так мы поняли, что есть и другие люди, практикующие магию, и далеко не все они милые, добрые люди.
В дверь кто-то постучал.
— Входите, — сказала Мэтт.
— Одну секунду, — закричал Эдмунд и кинулся к своей кровати, где лежали брюки.
Дверную ручку стали дергать, но дверь не открылась, пока он не натянул джинсы и не застегнул «молнию».
— Спасибо, дом, — пробормотал Эдмунд.
Дверь открылась.
— Ребята, завтракать будете? — спросила Сюди.
На ней были черные обтягивающие брюки и розовая рубашка. И она сделала что-то сложное и эффектное из своих длинных светлых волос.
Завтрак? Мэтт вдруг представились шесть-семь сэндвичей, тосты, рис, печенье. Гора еды, чтобы утолить голод Джулио.
— Ух ты, — сказала она. — Он что, набрал себе кучу работы? А он наладил сломанную скрипку?
— Кто — он? Ты о ком говоришь? — спросила Сюди.
— Джулио.
— А что Джулио? При чем тут сломанная скрипка и куча работы? У него всегда была работа, — сказала Сюди и нахмурилась. — Господи, я никогда об этом и не задумывалась. А ведь он все время работал, лет с двенадцати. Сначала маме помогал, потом всем, кому надо было что-нибудь сделать. А я даже не замечала. Какая же я дура!
Мэтт поднялась. Она была в своей любимой пижаме — длинной вафельной рубашке и коротких бриджах. Взяв свою одежду, она сказала:
— У тебя тогда были другие заботы.
Когда она дошла до ванной, вода уже была налита и клубился пар.
Утро было прохладное, поэтому Сюди надела черный джемпер. Мэтт была в кофте, а Эдмунд натянул зеленый свитер.
Когда они выходили, Сюди прижала ладонь к входной двери. Вот только теперь Мэтт точно знала, зачем она это делает: она подключается к системе дома, здоровается или прощается с ним, как будто дом сам не знает каждый их шаг.
Это были не совсем те отношения, что установились с домом у Мэтт, скорее они чем-то напоминали отношения с Джулио. Мэтт задумалась, глотал ли дом Сюди так, как он это сделал с Джулио, и решила, что, скорее всего, нет. Связь с Сюди была иного рода.
— А где у нас сегодня Натан? — спросила Мэтт.
Сюди подняла голову и, чуть улыбнувшись, сказала:
— Он еще не встал.
— Как это он мог еще не встать? — спросила Мэтт, а про себя подумала: «Господи, что я говорю?» Она и так делала все возможное, чтобы ненароком не узнать о том, как Сюди и Натан проводят время, когда они одни. Хотя и догадывалась. Сюди израсходовала почти всю свою золотую магию, чтобы сделать Натана осязаемым, когда она только вернулась в дом. Это заклинание держалось недолго и требовало много сил, Натан предупреждал Сюди, чтобы она не расходовала все золото, нужно оставлять немного, для того чтобы скопить новую силу. До сих пор на обоих запястьях у нее были золотые магические браслеты. Мэтт не знала, что Сюди с ними делала.
Они отошли от дома, прошли по Четырнадцатой улице и свернули к побережью. Два квартала они шли в полной тишине. В конце улицы располагалась гостиница «Большой прилив», обещавшая все комнаты с видом на океан, камины и незабываемый обед в ресторане.
Они здесь завтракали через день. Мари, дежурный менеджер, встретила их и провела к столику у окна, где они обычно сидели. Она раздала им меню, налила кофе Сюди и Мэтт, оставила кофейник на столе и позвала Синди, чтобы она принесла Эдмунду горячего чая.
— Приятного аппетита, — пожелала им она.
— Спасибо, Мари, — сказала Мэтт. Эдмунд улыбнулся Мари, и та отошла, потряхивая головой и улыбаясь неизвестно чему.
Там, за окном, волны одна за другой накатывали на берег с постоянным успокаивающим шуршанием. Чайки носились в ярко-голубом весеннем небе. Люди парочками прогуливались вдоль линии прибоя, наклоняясь время от времени за камушками. На этом побережье можно было найти агаты.
Сюди отпила из чашки черный кофе и сказала:
— Мне так странно в этом городе. Куда бы я ни глянула, я вижу вещи, которых раньше боялась или хотела, но не могла сделать, места, куда бы я хотела пойти. Теперь я все это могу. Могу пойти на берег, когда захочу, могу промочить ноги, испачкать одежду; могу пойти в любой магазин и купить, что захочу; могу говорить, что захочу и когда захочу. Да просто могу говорить громко, — она оглянулась по сторонам, — и притом абсолютную чушь.
— Если ты хочешь выглядеть действительно дурочкой, тебе надо получше стараться, — сказала Мэтт.
— Что? — Сюди улыбнулась, и это было похоже на восход солнца.
— Ты немного отвыкла. Но можешь начать практиковаться прямо сейчас.
— С чего мне лучше начать?
— Хм. — Мэтт положила себе в кофе много сахара и налила сливки, перемешала, звеня ложкой по стенкам, и сказала: — Это не так-то просто. Не знаю, есть ли для этого какая-то формула. Наверняка, есть, что-то вроде сведения в одном предложении двух абсолютно не связанных друг с другом вещей, но это очень сложно.
— Когда выведешь эту формулу, скажи мне. А пока расскажи мне о сломанной скрипке, — попросила Сюди.
— Сегодня ночью дом показал мне сон о Джулио. О том случае, когда его похитили. Тот мерзавец заставил Джулио упасть на скрипку, которую ему одолжил мистер Ноа.
Из всех вещей, которые обнюхивал кот, немедленных действий требовала только та дрянь, что льется изо рта. Ее необходимо было тут же зарыть, даже если в наличии не оказывалось ни грязи, ни песка, в противном случае кто-то еще может унюхать и проведать все, что знал кот. А самое важное в жизни — быть единственным источником информации…Рассказ из мистической антологии о кошках «Финт хвостом».
Маленькой девочкой, её звали Мэри. Сбежав из дома, она стала Тавандой. После смерти от рук любимого она стала Шейлой.Но смерть страсти не помеха. И возмездию тоже…
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.