За гранью сияния - [56]

Наконец измученные правители решили, что утро вечера мудренее, и разбрелись по своим комнатам. На утро был назначен экстренный совет, на который планировалось пригласить мудрейших и старейших жителей всех пяти петрамиумов.

Ничего не зная о событиях, которые происходили в главной зале после ее ухода, девочка спокойно смотрела в окно.

Вдоволь налюбовавшись на ночную красоту, Луна надумала сходить в библиотеку, находившуюся недалеко от ее комнаты. Отец за ужином столько рассказывал об уникальных фолиантах, которые хранятся там с незапамятных времен, что девочка, обожавшая читать, решила взять какую-нибудь книгу, чтобы скоротать остаток ночи.

Она нащупала на комоде подсвечник и пошарила вокруг в поисках спичек. Спички! Снова они! Само это слово пробудило в Луне уйму болезненных воспоминаний. И вот ей опять нужны спички. Девочка испуганно взглянула на пальцы… Но нет, все спокойно. Пальцы не жгло, огонь не появлялся. Выдохнув, Луна пошла к огромному шкафу в надежде, что спички обнаружатся там. Проходя, она случайно увидела свое отражение в зеркале над комодом – и оглушительно завопила, выронив подсвечник.

– Что, что случилось? – моментально проснувшийся Фиччик подлетел к своей подопечной. – Где-то болит? Ударилась? Плохой сон?

– Смотри… – еле слышно проговорила Луна и повернулась к нему спиной.

– О-о-о! – только и смог выдавить из себя абсолютно растерявшийся хранитель.

Слегка вьющиеся кончики волос девочки горели. Да-да, горели самыми натуральными язычками пламени. Горели ровно, на одном месте, не поднимаясь вверх. Да и волосы, кажется, не сгорали. Просто на каждом локоне задиристо плясал маленький огонек.

Фиччик с любопытством сунул палец в пламя и рассерженно зашипел.

– Ай, жжется!

– А мне нет! – девочка взяла свою прядь в руки и спокойно потрогала огонь. – Я хотела потушить, но он не гаснет.

– Дай я задую, как свечу, – хранитель уже набрал полную грудь воздуха.

– Ой, нет, – поспешно отказалась Луна, вспомнив, что произошло с ее пальцами, когда она попыталась задуть один малюсенький огонек.

На лестнице раздался топот, дверь с шумом распахнулась, и с канделябрами в руках вбежали мама с папой и несколько слуг.

– Что случилось, ты кричала? – спросил отец.

– Ага! – растерянно ответила девочка и повернулась к ним спиной.

Увидев представшую перед ними картину, все замерли.

– Да… – протянул наконец Алекс. – Я, конечно, видел, как проявляется огненный дар, обычно это огненные шары, создаваемые из ниоткуда, или искры из пальцев, но чтобы волосы?! Жжется? – с тревогой спросил он.

– Совсем нет. Я просто стою в центре комнаты и не двигаюсь, чтобы ненароком не поджечь что-нибудь. Оно не жжется. Дальше не горит, но и не гаснет. Это, наверное, месть за сожженные волосы Стефана. Погорит-погорит, а потом возьмет и сгорит, – печально закончила она.

– Сейчас разбудим Гелиодора, может, подскажет, что делать.

– А надо? – обреченно спросила девочка, мысленно уже попрощавшаяся со своими локонами. – Буду мальчик Луна…

– Конечно надо! – воскликнула Нефелина и отправила слугу за правителем Гарнетуса.

– Осторожней его буди, он тоже может ненароком что-нибудь поджечь, – крикнула она вслед.

Через десять минут до них донесся громоподобный топот, который возле двери неожиданно стих. Затем в полной тишине раздался деликатный стук.

– Входи-входи, все одеты, – улыбнулся Алекс. – В этом весь Гелиодор! Такой громила, блестящий командир, а стеснительный донельзя.

Дверь скрипнула, и в комнату боком протиснулся Гелиодор. Одетый в громадную пижаму с рисунком в виде гримасничающих огоньков, в ночном колпаке и мягких пушистых тапочках, он выглядел так комично, что Луна и родители покатились со смеху.

Тот, поняв, что прибежал прямо в пижаме, немедленно покраснел, опустил взгляд вниз и, увидев тапочки, покраснел еще больше и постарался наступить ногой на ногу, чтобы как-то спрятать их. Но тапочки упорно не прятались, поэтому Гелиодор быстро разулся, оставшись в вязаных носках, и задвинул тапочки под кровать. Решив одну проблему, он вспомнил про колпак и из красного стал пунцовым. Резко сдернул его с головы, затолкал в карман, а потом с делано непринужденным видом спросил:

– Что стряслось?

Луна, вздохнув, повернулась к Гелиодору спиной.

– Вот это да! Ох, пламечко мое родное! – пробасил тот. – Никогда такого не видел.

– И что же теперь делать? – спросил Алекс. – Мы не можем его потушить.

Огненный правитель попробовал поймать огонек пальцами, но тот, исчезая в одном месте, тут же начал плясать в другом.

– Надо подумать… – Гелиодор начал расхаживать по комнате.

Пол под его ногами задрожал, на полочке угрожающе качнулась ваза. Мама переставила ее на стол, от греха подальше. Нити с драгоценными камнями, свисающие с балдахина, ударяясь друг от друга, мелодично зазвенели в такт тяжелым шагам.

– А огонь тебе для чего-то понадобился? – вдруг поинтересовался Гелиодор.

– Да опять искала эти треклятые спички, чтобы зажечь свечи на подсвечнике, и не нашла. Вот он и появился.

– Тогда все понятно! Не переживайте, ничего страшного не произойдет. Видишь ли, огонь будет гореть до тех пор, пока ты не используешь его для того, для чего призвала, – пояснил огненный правитель.