За гранью мира алая заря - [23]

19

Удивительно легкой для такой массы походкой Мать-Хищна-Птица удалилась. Вытянув шею, Маруша вглядывалась в странное сборище.

- Нет ли здесь Того, Кто Сидит На Качелях? - шепотом спросила она.

- Вряд ли, - склонил голову кот. - Ты ведь еще не сворачивала.

- Ну и что?

- А то, что он подстерегает на поворотах. Если ты беззаботно следуешь своей судьбе, не в силах выбраться из колеи, никто и не обратит на тебя внимания. Другое дело, когда ты желаешь переменить судьбу. Ты вылезаешь из колеи, поражаешься огромному количеству открывшихся путей, а потом замечаешь нечто такое, с чем очень не хотелось встречаться. После ты или бухаешься обратно на проторенную дорогу и забываешь про увиденное, или идешь навстречу своим страхам. И никто не знает, чем закончится эта встреча. Одни весьма могущественные силы весьма не любят, когда кто-то сползает с изначально заданного пути без их ведома, а другие ловко этим пользуются. Эй, о чем ты сейчас думаешь?

Кот заметил, что Маруша отстраненно уставилась сквозь прутья.

- Я думаю, у Дайаны не было бы ни одного шанса добраться до Заоблачной Страны, - хмыкнула Маруша. - Она такая закомплексованная.

- Кто такая Дайана? - поразился кот.

- Да так, вряд ли она тебе известна, - заметила Маруша и решила вернуться в Литературное Кафе. - Ты-то сам поворачивал хоть разок?

- Конечно!

- И видел Того, Кто сидит На Качелях.

- Нет, то были иные повороты и другие встречи. Я странствую ночами и никогда не гоняюсь за зарей. Думаю, что Тот, Кто Сидит На Качелях, ждет твоего поворота. Хотя, если судьба маленькой птички прямиком упирается в зарю, тебе вовсе нечего бояться.

- Еще бы знать, - чуть слышно проворчала Маруша, - куда упирается моя судьба...

А в центре клетки стояла мифическая птица Киннара, чей взгляд так похож на взгляд человека, которому не хочется заглядывать в глаза никогда. Если бы ветер не дул так немилосердно, Маруша непременно назвала бы голос Киннары магической мелодией.

И сказали птичке

Вырастай большой,

После по привычке

Имя нарекли.

Назвали ту птаху

Утренней Звездой.

Голову на плаху,

Перышки в пыли.

Объяснили пташке

В самый первый день:

Вредные замашки

По ночам свистеть.

Лишь под теплым светом,

Где не властна тень,

С пламенным приветом

Надо песни петь.

Быстро погостили

И к себе домой,

Лишь не научили,

Горе - не беда,

Как пролезть в оконце

Утренней порой,

За которым солнце,

Видно, не судьба.

Что-то вещал распорядитель. Маруша не разобрала ни слова. Она вслушивалась в разговоры птиц. Те нахваливали угощение, восхищались изысканностью интерьера и мягкостью ковров, лили слезы, умиляясь дрожащим язычкам пламени. Маруше стало казаться, что вокруг и в самом деле темные стены, а столики, ковры и канделябры просто подшучивают над ней, уворачиваясь от мятущегося взора. Предметы мебели издевались над Марушей, оставляя ее в уродливой клетке, и одновременно являли благосклонность для всех остальных птиц. Прищурив глаза, она видела и свой столик. И узкий высокий бокал, наполненный тягучей маслянистой зеленоватой жидкостью, в которой пульсировали сиреневые искры. А кот становился седоусым господином в черном костюме и длинном цилиндре. Пальцы правой руки сжимали белый листок газеты, заголовок которой светился странными иероглифами. Но стоило раскрыть глаза, как клетка вновь оборачивалась клеткой, а почтенный господин превращался в кота, сотканного из серого тумана.

А потом глаза прищуривались вновь, и перед прутьями возникало туманное зеркало. Но не Вирия представала взору Маруши, а она сама, только взрослая и суровая. В одеянии белоснежных перьев. С хохолком, отливавшим всеми цветами радуги. С блестящим перламутром, окаймляющим крылья. А между перьями щекотно переползали крохотные золотистые звездочки. И, глядя на столь привлекательный портрет, Маруше хотелось чего-то необычного. Прямо сию секунду.

- Эй, Котик, - томно простонала Маруша. - Может совершим что-нибудь дикое.? Давай, выкинем всех этих противных птиц из клетки и полетим дальше только вдвоем?

Кот тревожно посмотрел на Марушу.

- Я слишком засиделась в маленьких птичках, - ответила она на безмолвный вопрос. - Мне срочно надо взбодриться.

- Эй, - прошептал кот, - ты помнишь, что сидишь не у себя в гнездышке?

- Почему ты так разговариваешь со мной? - обиженно нахохлилась Маруша. - Ты решил покинуть клетку вместе с другой птичкой, а? Я так и знала. Вы, коты, всегда смываетесь в самый неподходящий момент! А меня пусть рвет в клочья эта дикая банда.

- Ты смотришь в туманные зеркала, Летящая в Вирию? - тревога в глазах кота сменилась грустным участием. - Не верь отражениям. Они всего лишь картинка, которую придумала ты сама.

- А ты! - вскричала Маруша, и птицы недовольно зашипели, - если ты знаешь про туманные зеркала, - она продолжила шепотом, - ты ведь видишь то же, что и я?

- Поверишь, Летящая в Вирию, - встречным вопросом ответил кот, - если я скажу, что меня вообще здесь нет?

- А где же ты? - опешила Маруша.

Вокруг кота проступило бледное сияние, и на какой-то миг Маруша увидела, что кот сидит на беломраморной лестнице с толстенными столбами перил, сложенными из каменных кубов. Лестница уводила в сумрачный зал, где одна за другой вырастали шеренги колонн, устремившихся к невероятно высокому потолку.