За границами снов - [15]

Хватая жидкий воздух, будто рыба, —

Безжаберно, беззубо, безулыбо, —

Закрытым ртом, стараясь подышать.

Затейливая б. дь

Тебе попалась, милый? Ловко сшито,

Внутри весьма несложный механизм

Смешно дрожит, когда потянешь вниз

Веревочку.

Входи, не разувайся – здесь не мыто.

Сезамчик, отворись.

Престранные созданья – трабл-бабл:

Какая-то сиреневая чушь

В башке. Опять размазанная тушь…

Да, стержня нет – характер больно слабый.

Что вы хотели? – плюш.

P.S. Чуть не забыла… Ключик запасной

Лежит под ковриком. Вдруг свой ты потеряешь,

Завалишь за подклад или оставишь

Случайно/специально у другой?

Всегда есть запасной…

Покров

Покров-батюшка, покрой землю

снежком, а меня женишком.

Приговор на Покров день на Руси

1

Колючей крупки закрома

Уж заготовила зима:

Хотя далеко до сугробов,

Сегодня бросила на пробу

Нам жменю белого зерна.

Грядут засидки дотемна;

Покрой асфальтного сукна,

Свою утратив угловатость,

Приобретет щеголеватость

Предсвадебного полотна.

2

Кашне оттенка «куркума»

Не виновато. Я сама.

Как патиссон, кудряв и крепок:

Вынай ребро и делай слепок —

Как не сойти чуть-чуть с ума?

Пусть у тебя была жена.

Быть может, даже не одна.

Две. Пары. Кожаных перчаток.

Судьбы подарочный початок

Тугого зрелого зерна.

3

Покров. Под кров карнизов жмутся —

Тотем влюбленных в мир безумцев —

Два «далматинца»-голубка,

Октябрь натягивая куцый

На распушенные бока.

Потом все будет: я покаюсь,

В платок – с кольцом отнятый палец.

Все это после. А пока —

Густая плоть «лесных красавиц»[7],

Апорта[8] дутая щека.

Икра

Парок дыханья. Горечь сигареты.

Убожество подъездного тепла.

Коротким ливнем выплакано лето,

Зима еще как будто не пришла.

Агатовая пемза тротуара

Подошвы прожигает. Сгоряча,

Наверное, я каркала: «Не пара…»

В безрыбье разгулялась рать рачья,

Прельстившись преснотой. Чем меньше лужа,

Тем ближе дно и толще ила слой.

Не дергайся – засасывает глубже…

В сети любви запутанной и злой

Зерно и раки паюсное мечут.

За ним ныряю в счастье глубоко —

Целую эти крохотные плечи,

Вдыхаю с них парное молоко.

Инкубатор

Совсем чуть-чуть цыплячьего тепла

Отсветом равнодушного накала —

Для желторотой стаи роль крыла

Живой любви и лампочка сыграла.

Так в темноте, безликой и скупой,

Хочу тепла от губ твоих добиться,

И зябко под яичной скорлупой

Томится не рожденная жар-птица.

Я не могу

Я не люблю фатального исхода,

От жизни никогда не устаю.

Я не люблю любое время года,

Когда веселых песен не пою…

В. Высоцкий

Я не могу свои не тратить нервы,

Боюсь, я их совсем не берегу.

Я не могу в лицо ударить первой,

Навряд ли я вообще это могу.

Я не могу с закрытым ртом смеяться,

Я не умею скидку попросить.

Я не могу серьезно обижаться

И камешки за пазухой носить.

Я не могу надолго расставаться

С любимым человеком, уж прости;

Я не могу на части разорваться.

Я не могу не есть после шести.

Я не могу, взбивая мозг до мусса,

Глотать по телевизору халву.

Я не могу на землю бросить мусор

Там, где живу, и там, где не живу.

Восторга у меня не вызывают

Брильянты, шубы, золото, тряпье,

Не потому, что денег не хватает,

А потому что это – не мое.

Я не могу не мыть подругам кости,

При этом им ничем не навредить.

Я не могу напрашиваться в гости

И в них без приглашения ходить.

И как бы чайки страшно ни кричали,

Пророча непредвиденный исход,

Я не могу остаться на причале,

Когда уходит в море теплоход.

Что умерло, я воскрешать не смею,

Я не хочу былое ворошить.

Я не могу – я права не имею —

Без счастья и любви на свете жить.

Соловей-разбойник

1

Холодает. Небо тускло.

Птицы черные кричат.

Сник последний теплый мускул

В лике грозного врача.

Объявил нам свой диагноз

Он с жестокой прямотой.

Лишь Соловушка-проказник

Не согласен на покой:

Весь расстегнут, весь расхлестан,

С непокрытой головой,

В океан пошел на веслах

В лодке хлипкой и гнилой.

Пусть беснуется ненастье,

Кровоточит левый бок.

С ним – подаренное счастье —

Рваный шелковый платок.

И Соловушка-разбойник

Дышит ровно и легко,

Убегает от погони

И свистит на молоко.

С ним – обещанное счастье,

Животворных сил глоток —

Замусолен на запястье

Белый некогда платок.

2

Холодает. Небо тускло.

Птицы черные кричат.

Ни один не дрогнул мускул

На лице у палача.

Снес, как голову, октябрь

Гильотиною своей.

Где же носит твой корабль,

Мой Разбойник-соловей?

Он орудует жестоко

Гильотиною своей —

Уж до этого отсек он

Тридцать восемь октябрей.

У воды немой спросила:

Где Разбойник-Соловей

Вспоминает ли о милой?

Из каких ест соль морей?

В море слезы обронила —

Слезы моря солоней:

Их живительную силу,

Как свободу – парус, пей.

Море, сжалившись, вздохнуло

Тяжко и вняло мольбам —

Накатило и швырнуло

Пену красную к ногам.

Движение

Плещась в голубоглазой акварели

Расхристанных по-мартовски небес,

Моих метаний присмиревший бес

Крещенье принимает в их купели…

Фиксирую лишь признаки движенья:

Как прячется за тучей желтый лис,

Растерянно мятущейся мишенью

У ног маячит падающий лист;

Как в пасмурной промозглой полумгле

Вертя́тся кленов мертвые стрекозы

И прилипают, взятые морозом,

К обветренной, потресканной земле;

Как, словно озорной рукой мальчишки,

Ввысь выброшена горстка черных птиц;

Как на концах березовых ресниц

Дрожат, боясь сорваться, слез ледышки.

…Мутнеет, притупляется вниманье, —

И вот уже вдали почти поблек

Дымок печного теплого дыханья,