За границами снов - [11]

Резкий присвист блесны – вот безмолвная суть рыбаков;

Бродит ощупь вдали маяка по горбам облаков;

В пелене синеватой без цели блуждает буксир,

Чуть качает его набегающей ряби курсив.

Только теплый плеск волн; через дебри чужих языков

Мы бежали уютных оков… этих тесных оков.

Мы бежали, на сушу ступали за семь за морей,

Мы в проемы ступали открытых судьбою дверей;

Шанс дается судьбою – за нами его угадать;

Только надо шагать, непременно и смело шагать.

Слабый ветер прохладу несет… что мне шепчет вода,

Тихо шепчет вода; ты меня вспоминай иногда,

Вспоминай Александра в седле, с обнаженным мечом;

Башни каменный ствол коренастый с его кирпичом.

Белой башни зубцы, непреклонная верность бойниц

Знает лязг кандалов, и ступени, и холод темниц,

Помнит страсти все те же, богатых империй закат.

Отчего горизонт так покат, отчего он покат?

Отчего он уносит меня… так уносит меня?

Оседающий сумрак меняет все контуры дня.

Чужестранка, ты мне не чужая в «носатой орде»;

Мы как будто встречались и раньше… но бог знает где…

Только мягкий плеск волн, наши тени лежат на брегу;

я его навсегда сберегу, этот сон сберегу…

Развалины замка

Эх, взять бы все это давно и бросить:

Интриги-вериги, власть…

Гоняет ветер осенний проседь

На старой моей главе.

На смерть приходящих топорно, ратно —

У дьявола ли украсть,

У бога ли выменять тех обратно,

Кто нынче лежит в траве?

Стена крепостная моя надежна,

С нее и гляжу окрест;

И жизнь многолика, быстра, картежна:

Судьбою случай вершит.

Мне выпала доля – хозяин форта,

И я несу этот крест;

Но замок мой доброго вышел сорта —

Корона местных вершин.

По лесу кистью художник бродит,

Искрится роса на лугу,

Туман не туман – только что-то вроде —

Виляет вслед за рекой.

И низкое солнце уже не жарко,

Над лесом ведет дугу.

Мне, в общем, и жизни моей не жалко,

Когда тут пейзаж такой…

Мой недруг не дремлет, грозит осадой,

Нацелил свой trebuchet.

И мне остается идти с досадой

Готовить мои войска.

Мой верный слуга мне камзол утюжит.

Что будет с моим дюше?

Но замок мой крепок, я знаю, сдюжит,

Не то, что тот, из песка.

На склоне восточном царит виноградник —

По осени много дел.

Но хочешь, не хочешь, seigneur, ты – ратник,

Не все же цедить chartreuse?

Мой меч плотояден, тяжел, проворен —

Вовек на него не глядел б!

Эх, если б был я от расправы уволен,

Последний в роду Chevreuse…

Не глупо ли жизнь проводить при лязге,

При лязге шальных мечей?

И вечно гадать в этой дикой пляске:

Авось пронесет опять?

Мне выпало править, мое поместье

С рекой (не сказать ручей).

В вопросах коварства, расправ и мести

Известна мне каждая пядь.

Уставший от боен, я белой вороной

Смотрюся со всех сторон;

Я случаем был награжден короной,

И я не смыкал очей.

Давно не новость дурное свойство,

Побочное, всех корон:

Корону всегда окружает войско,

Прикормленный блеск мечей.

Я все повидал, я изведал трона,

И мне опротивел свет.

Шумит подо мною устало крона,

Пускает листву кружить.

Почто не заботит нас то, какой мы

По жизни оставим след?

Долина мерещится мне покойной;

Мне только бы жизнь прожить…

Мне б только увидеть мою дикарку,

Раскосых очей восток…

Как та танцевала, кляла кухарку

За пресность. Хозяйка грез,

Сложу ли я меч, по своей ли воле…

С тобою и смерть – восторг!

Что встречу сегодня я в чистом поле,

Последний в роду Chevreuse?

Стена крепостная во мху, топчу я

Видавший былое вал.

И в сини стада кучевых кочуют,

Как отзвук далеких битв.

А в мирной провинции этой сложно

Представить, что ты воевал;

Тем паче, герцог, понять невозможно,

Как мог ты быть здесь убит.

Твой замок порос сорняком и плющом,

Колодца чернеет рот;

С подвалов тянет грибным, гниющим

Молчанием сырых камней.

Туристы по склону ползут, под арку

Шныряют входных ворот.

Все явней мерещится мне дикарка,

И мысли мои о ней.

Судьба

Судьба расставляет встречи

Всевластной своей рукою,

Как будто на чет и нечет,

Лишая тебя покоя.

И что, казалось бы, проще,

Ослиной душой перечить?

Вот только судьбиный росчерк

Похлеще любых затрещин.

Судьба играет на нервах,

Порою груба, как клещи;

Но екнет в сердечных недрах,

И глаз твой вдруг станет резче.

И, черт возьми, ты узреешь

Причины для этой встречи

И вдребезги захмелеешь,

Теряя пред ней дар речи.

Так, встретив мечту во плоти,

Мне крыться отныне нечем —

Читал я в глазах напротив

Куплеты степных наречий.

Так выпало мне судьбою —

Напело мотив влечений

Встающее за тобою

Наследие былых кочевий.

Так стал я твоею паствой,

И вирши тому порука.

Но, боже, как ты прекрасна!

Почто нам с тобой разлука?

Нелепо душе и грустно,

Коль ты от меня далече.

Рассудок утратил русло,

и время совсем не лечит.

Был вечер осенний…

Был вечер осенний, наполненный синью,

Густеющей синью, съедавшей фасад;

Был вечер в Париже, видавшем Бастилию,

И плаху, и дым баррикад и засад.

В парижском кафе ветер тянет прохладу,

Волнует дыхание свечей на столах;

Играет вино, сердце просит балладу;

Балладу о смерти исполнит аллах.

Гудят разговоры, и дым сигаретный

Мешается с синью, и сыплется смех.

Вот только в ночи силуэт минаретный

Решает сегодня один за всех.

В парижском кафе мирно теплится вечер,

И с кухни приятно посуда гремит;

И кажется, будто наш мир бесконечен;

И верится слабо в какой-то лимит.

Вот только есть пули, свистящие пули,

Повисшие в сини на долю секунд;