За горизонтом - [3]

Эндру (хочет его успокоить). Не волнуйся, панихиду по тебе никто не заказывал. Я только сказал — морское путешествие всем идет на пользу.

Роберт. Ради своего здоровья я б ни за что не поехал с дядей Диком, а остался б на ферме и пахал землю.

Эндру. Не болтай попусту, Роб. Копаться в земле не для тебя. Это всем видно. Мы с тобой землю по-разному чувствуем. Я люблю ее, всякую работу на ней люблю. А ты, может, и переносишь кое-какую работу по дому, а землю — ухаживать за ней, выращивать… ты ненавидишь. Разве я не прав?

Роберт. Прав, конечно. Я старался ее полюбить, но… Ты, Энди, в папину родню. Ты — в Мэйо, а я в маму и дядю Дика. Если подумать, это естественно. Все Мэйо всегда были фермерами, а Скотты почти все моряками, а их женщины — учительницами, как наша мама — пока не вышла за папу.

Эндру. Помню, я еще малышом был, вечно она сидела, уткнув нос в книгу. Только в последнее время забросила их.

Роберт (с какой-то горечью). Ферма завладела ею, хоть она и противилась. Это как раз то, чего я боюсь и что может случиться со мной, поэтому я и хочу уехать. (Боясь, что обидел брата.) Пойми меня, Энди. С тобой совсем другое дело. Ты — Мэйо, с головы до ног Мэйо. Ты вроде как обвенчан с землей. Ты и она — одно… как трава, хлеб, деревья. И отец такой же. Ферме он жизнь отдал. Он счастлив, что ты, как все Мэйо, влюблен в землю и что есть кому продолжать его дело. Я понимаю тебя, и папу, и вашу удивительную любовь к земле понимаю. Но пойми и ты, Энди, я-то сделан иначе!

Эндру. Не так уж иначе, но я понимаю, что ты относишься ко всему этому по-другому.

Роберт (с сомнением). Я очень рад, если это так!

Эндру. Конечно! Ты кое-что уже повидал, ферма для тебя теперь мала и тесна. Вот тебе и не терпится на мир поглядеть.

Роберт. Больше, чем просто поглядеть, Энди!

Эндру. Я же знаю, что ты собираешься изучить навигацию, разузнать все о кораблях и стать капитаном. Это ты здорово задумал. Игра стоит свеч, особенно если у тебя есть и дом, и к родным можешь вернуться в любое время. А решишь путешествовать — катай себе всюду бесплатно.

Роберт (с печальной улыбкой). Энди, — гораздо, гораздо больше, чем это!

Эндру. Разумеется, больше. Говорят, в этих новых странах молодому парню есть где себя показать. Может, и тебе подвернется удачный случай. С твоим образованием ты быстро языки разные выучишь… (Весело.) Ты уж, наверно, втихомолку все обдумал. (Со смехом хлопает брата, по спине.) Ну, а если вдруг разбогатеешь и станешь миллионером — свистни, сразу с мешком прибегу. Мы с тобой сейчас же деньги в хозяйство вложим!

Роберт (хохочет). О такой практической стороне я никогда не задумывался!

Эндру смотрит на него недоверчиво.

Право же, Энди.

Эндру. А надо бы!

Роберт. Нет, Энди. Ты стараешься навязать мне то, к чему душа не лежит. (Показывает на горизонт, мечтательно.) Должен сказать тебе, единственное, что влечет меня, — это красота. Красота далекая, неведомая, загадочность и таинственность Востока, о котором я столько начитался. Жажда свободы, широкие просторы, радость открытий… Так хочется узнать, что там, за горизонтом! Вот почему я уезжаю.

Эндру. Да ты тронулся!

Роберт. Возможно. Но я сказал тебе правду.

Эндру. Не верю. Все это ты выдумал, стихов начитался. Ладно, тряхнет тебя хорошенько приступ морской болезни — живо излечишься.

Роберт (нахмурясь). Нет, Энди. Я говорю серьезно.

Эндру. Оставайся-ка лучше дома. Здесь, на ферме, есть все, чего ты ищешь. Тут тебе и широкие просторы, и свобода, и море недалеко — пройди одну милю до берега и смотри на горизонт сколько хочешь. И красоты кругом полно — зимой вот только ее чуть меньше. (Усмехается.) А всякие там чудеса и тайны, о которых ты толковал, — я, правда, их тут не встречал, но, может, и они где-нибудь поблизости скрываются. Ферма у нас первоклассная, чего-чего на ней только нет! (Смеется.)

Роберт (невольно присоединяется к смеху Эндру). Какой смысл объяснять тебе, такому чурбану!

Эндру. Пусть чурбан. Но я прав, ты еще до отъезда это увидишь. Не окончательно же ты помешался! А будешь в море — об этой чепухе помалкивай. Не то дядя Дик вышвырнет тебя за борт. (Спрыгивает с ограды.) Побегу домой, умоюсь хоть, а то миссис Аткинс вот-вот придет.

Роберт (многозначительно). И Рут тоже.

Эндру (смутившись, избегая глядеть на Роберта и притворяясь равнодушным). Да, папа сказал, что и Рут. Ну, бегу. (Перепрыгивает через канаву.)

Роберт (по-видимому, борясь с каким-то сильным внутренним чувством). Погоди минутку, Энди! (Спрыгивает с ограды.) Я тебе еще кое-что хочу сказать… (Обрывает себя, закусив губу и покраснев.)

Эндру (вопросительно взглянув на него). Да?

Роберт (смущенно). Нет, — я ничего. Я так.

Эндру (пристально вглядывается в отвернувшегося от него Роберта). Может, я догадываюсь, что ты хочешь сказать… но, думаю, ты прав, что не говоришь… (Схватив руку Роберта, крепко ее сжимает.)

С минуту братья глядят друг другу в глаза.

Ничего мы тут не поделаем, Роб. (Поворачивается, внезапно выпуская руку Роберта.) Так скоро придешь?

Роберт (вяло). Да.

Эндру. Значит, скоро увидимся. (Уходит влево по дороге.)

Роберт некоторое время следит за ним взглядом, затем снова взбирается на ограду и смотрит вдаль. Лицо его очень печально. Слева вбегает Рут, девушка лет двадцати, пышущая здоровьем. Русоволосая, в простеньком белом платье, на загорелом круглом личике красиво выделяются голубые глаза. Она очаровательна дерзостью и свежестью юности; в ней угадывается упорство, умение идти к поставленной цели.