За Черту - и Дальше - [4]
Сходство между картинкой и реальностью повлияло на него, переключив мысли на плаксивую ностальгию и заставив с открытым ртом, словно в трансе, смотреть на ландшафт. Сцены его жизни всплывали ниоткуда, проступая словно кожа под мокрой майкой, а потом высыхали, превращаясь в ничто. Сцены, что были частью фантазией, частью искаженной памятью, наполненные родительскими увещеваниями, жалобами женщин, бубнением каких-то темных, неразличимых фигур, которые медленно тащились прочь, становясь такими маленькими, что казались буквами алфавита, который он так и не научился читать. Даже когда равнину скрыл черный всплеск другого поезда, мчавшегося рядом, он едва отметил это событие, дрейфуя в тупом не сфокусированном делириуме… Собачий лай наполовину вернул его обратно. Пестрая борзая стояла на краю открытой двери, так яростно гавкая на другой поезд, что целые канаты слюны свисали с ее морды. И все остальные собаки тоже лают, сообразил он. Он распознал в собачьем хоре злую, басовую ноту Глупыша. Потом его схватили, затрясли, и это окончательно привело его в чувство. Он обнаружил, что смотрит в хмурое лицо громадного мужика, и слышит, как он говорит: «Ты здесь, Билли? Проснись!» Мужик снова тряхнул его и он поднял руку в жалкой попытке прервать процесс. «Я здесь», сказал он, «я в порядке, я проснулся.»
«Держись подальше от двери», сказал мужик. «Наверное, ничего не должно случиться. Но просто держись подальше.»
Собаки сходили с ума, облаивая другой поезд, который бежал по рельсам примерно в тридцати футах, двигаясь в том же направлении, что и они, и казался идентичным тому, на котором ехали они, с цепочкой товарных вагоном позади локомотива «Стримлайнер». Так далеко разнесенные пути показались Билли бессмыслицей, и он чуть не спросил громадину, как дошло до такого, как вдруг нечто широкое и темное спланировало с ночного неба и уселось на одном из вагонов. Словно невесть откуда спорхнуло грязное одеяло и устроилось кучей на крыше.
Билли подумал, что видение это вызвано, наверное, дефектом его сознания, прорехой зрения, но прежде чем он смог додумать свою мысль, куча на крыше вагона развернулась, словно парус под ветром, и он распознал в ней какое-то существо — рябое, кожистое создание, похожее на парус, смутно напоминающее морскую манту без хвоста. Двадцать футов поперек и всего в дюйм толщиной, с бахромой жестких, крючковатых когтей. В центре неправильное серое пятно, из которого торчала плохая карикатура на человеческую голову, лысое чудовище с испещренным пятнами скальпом, запавшими глазами и злобным, клыкастым ртом. Тварь несколько секунд держалась в воздухе, потом сложилась в нечто, напомнившее Билли ракушку-тако, и, спланировав на ветру, снова нырнула на вагон, который начал медленно трястись и содрогаться под нею, заставляя Билли думать о поезде, как о черно-белом диснеевском мультперсонаже, что танцует под джаз из Диксиленда. Струйки светящейся желтой жидкости брызнули из-под краев твари, стекая по бокам вагона, крыша вагона конвульсивно выгнулась вверх, дергаясь, словно кошачья спина, когда ее щекочешь. Поезд-жертва издал высокий вопль, совершенно не похожий ни на какой горн или свисток поезда, который был бы знаком Билли, и, казалось, рванулся вперед, начав удаляться от поезда Билли. А потом тварь снова поднялась на крыло, его живот раздуло. Тварь отцепила последний коготь и ветер понес ее в порхающем полете мимо открытого вагона, где разинув рот стоял Билли, она пронеслась достаточно близко, так, что показалось, что маленькая уродливая головка за мгновение до своего исчезновения взглянула на него парой сверкающих глазок, со ртом, полным золотистого сока.
Пока тварь атаковала поезд, Билли не был напуган. Слишком захватывающим было зрелище. Но сейчас он испугался, сейчас он собрал вместе все те странности, которые встретил, и все это сложилось в его голове в устрашающую картину. Он посмотрел на громадного мужика, который снова взбивал свой мешок, как подушку. Собаки, уже успокоившись, выжидательно смотрели на него.
«Эти твари зовутся бердслеями», сказал громадный мужик, когда заметил изумление Билли. «Так их начал звать мой друг Эд Роган. Из звали как-то по-другому, но он поменял имя. Сказал, что они напоминают его учителя математики в восьмом классе, которого звали Бердслей.» Он в последний раз пхнул подушку и улегся на спину. «Эти твари не так уж плохи. Отнимают не более нескольких пинт. Там, куда мы едем, ты увидишь тварей гораздо хуже.» Он закрыл глаза, потом снова приоткрыл один глаз и скосился на Билли. «Но ты должен бы знать старину Эда. Он, вроде тебя, мотался по северным линиям. Называл себя Алмазный Дейв.»
«Поговаривали, Алмазный Дейв умер. Никто не видел его много лет.»
«Для мертвеца он выглядит очень хорошо.» Громадный мужик поворочался немного, пока не улегся поудобнее. «Тебе самое лучшее — немного поспать. Я понимаю, что у тебя есть вопросы, но то, что я хочу рассказать, утром пойдет гораздо легче.»
Если бы мужик сразу не уснул, Билли мог бы сказать ему, что у него нет вопросов, что он понимает, что едет на восток через страну мертвых на пути к какому-то закоулку ада, приготовленному для него на целую вечность. Никакое другое объяснение не проходит. Было бы хорошо, подумал он, если б смерть унесла с собой ломоту в пояснице и вылечила бы от прострела, но, наверное как и говорит этот мужик — худшее еще впереди.
Впервые на русском – один из главных романов американского магического реалиста Люциуса Шепарда, автора уже знакомых российскому читателю «Валентинки» и «Кольта полковника Резерфорда», «Мушки» и «Заката Луизианы».Нью-йоркский художник Дэвид Минголла угодил под армейский призыв и отправился в Латинскую Америку нести на штыках демократию. Джунгли оборачиваются для него борхесовским садом расходящихся тропок, ареной ментального противостояния, где роковые красавицы имеют серьезные виды па твой мозг и другие органы, мысль может убивать, а накачанные наркотиками экстрасенсы с обеих сторон пытаются влиять на ход боевых действий.
Впервые на русском – знаменитый шедевр прославленного Люциуса Шепарда, поднявший вампирскую тему на недосягаемую прежде высоту!Время действия – вторая половина XIX века.Место действия – замок Банат высоко в Карпатских горах, исполинский плод фантазии безумного архитектора.Раз в пятьсот лет в Банат съезжается Семья. Вампиры со всей Европы готовятся обсудить стратегические планы на будущее и поучаствовать в церемонии Сцеживания: отведать самой сладкой, самой хмельной – золотой крови.Но накануне церемонии замок облетает немыслимая весть: Золотистая девушка, результат многовекового труда лучших вампиров-селекционеров, – злодейски убита! Единолично выпита до дна неведомым преступником!Найти его Патриарх Семьи поручает вампиру-новичку Мишелю Бехайму, префекту парижской полиции.
В этом городе, под стать названию, творятся загадочные, а порой зловещие дела.В Хеллоуин Клайд Ормул приехал недавно. Сначала кажется, что необычно только название и географическое расположение города. Но скоро Ормулу предстоит столкнуться с весьма неприятными местными тайнами.© mist, Фантлаб.
Одним из древнейших и главных мотивов, управляющих людьми, является месть. В следующем стремительно разворачивающемся рассказе вы узнаете, как она привела покрытого боевыми шрамами воителя к краю Умирающей Земли… А заодно подтолкнула к краю и саму Умирающую Землю!
Чудесная религия – вуду. Демократичная и политкорректная по самое некуда. Удивительный культ, в котором каждый может почувствовать себя богом. Или, по меньшей мере, скакуном, коего оседлало божество. Нечто подобное случилось и с полицейским Биллом Дембси, несколькими месяцами ранее случайно застрелившим уличного торговца-латиноса. Мушка, крохотный дефект в стекловидном теле глаза, появившаяся вскоре после трагического случая, заставляет Билла видеть странные, фантасмагорические, невозможные вещи. Что это – месть родственников и друзей убитого, проклятие вуду? Или наоборот – редкое везение, неожиданная удача? Ученый по этому поводу затеял бы целое исследование, зарылся в древние фолианты, детектив же начинает частное расследование.
Его зовут Джон Дантцлер, и он из Бостона. Но сейчас он на войне, в Сальвадоре. Воюет, как все — убивает «латиносов», принимает стимуляторы, выжигает целые деревни, и… и сходит с ума.А кто может на этой войне остаться в здравом рассудке?© ceh.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.