За Черту - и Дальше - [10]
"Так как ты думаешь, что такое За-Чертой?", спросил я. "Компьютерная игра?"
"Ну да, почему нет? Только исключительно изощренная игра. А мы действующие лица. Алгоритмы, населенные настоящими игроками." Он пожал плечами, чтобы подчеркнуть отсутствие ключей к разгадке. "А ты что сам думаешь?"
"Лучшее, до чего я дошел, что мы мертвецы, а все это — какой-то экзамен."
"Тогда как отнестись к тому, что люди здесь умирают? И что некоторые путешествуют назад в мир?"
"Я не утверждаю, что знаю, каковы законы пребывания мертвым", ответил я. "Может, в этом случае все сходится?"
Он посидел секунду, кивнул, потом вскочил и подошел к стопке блокнотов. "Я хочу, чтобы ты проверил вот это", сказал он, копаясь в стопке. "Вот!" Он вернулся к столику и сунул мне истрепанный блокнот в красной обложке. "Прочти, когда найдешь время, и дай знать, что ты думаешь."
"Я не умею читать", сказал он.
До него дошло только секунды через две. "У тебя болезнь?"
"Нет, насколько я знаю. Мой папочка тоже не блистал в школе. Я могу написать свое имя, могу складывать и вычитать. И все."
"Хочешь, я тебя научу."
"Думаю, не надо. Я долго обходился, а теперь это и вовсе выглядит не важным."
"Не хочу давить", сказал Бобби. "Но ты проявил бы ум, поймав меня на слове. Время здесь течет очень медленно."
Первой взрослой книгой, которую я прочитал от начала до конца, оказалась склеенная липкой лентой книжка в мягкой обложке под заглавием "Сладкая дикая шерстка". Она никакого отношения не имела к кошкам, и я не думаю, что она обладала хоть какими-то ценными литературными качествами, если вы не сочтете достижением искусства то, что от нее становился невероятно возбужденным. Бобби дал мне ее, потому что слова в ней были простыми, и я почувствовал удовлетворение от того, что завершил ее — в результате нескольких месяцев труда. Но все-таки мне хотелось, чтобы для начала он загрузил меня чем-то другим. Будучи первой книгой, которую я прочитал, она какое-то время оказывала на меня чрезмерное влияние, и я обнаружил, что слишком много думаю о "бешено скачущих любовных лошадках" и о "сжимаемых ладонями холмиках страсти". В конце концов я добрался до чтения красного блокнота, что сунул мне Бобби во время нашей первой встречи. Он был найден на поезде, вернувшимся из-за Стены, и был, по всей видимости, дневником человека по имени Харли Джанкс, о котором никто ничего не помнил. Харли говорил, что проехал прямо из мира, миновал За-Чертой и направился в горы. Он говорил, что за горами лежит мир, в котором адски трудно жить, мир, населенный разнообразными гнусными тварями, но там есть большое поселение, и люди вырубили место для себя, стараясь создать порядок из хаоса. Большинство из тех, что читали дневник, сочли его подделкой. Харли не слишком членораздельно формулировал мысли, а его описание жизни за Стеной были весьма скудными. Однако Бобби считал, что дневник подкрепляет его теорию, что За-Чертой является частью компьютерной игры, и что мир, описанный Харли, это просто следующий уровень.
Время, как правильно сказал Бобби, текло в поселке медленно. Я смотрел на свою жизнь здесь, как на некую расплату за свои грехи, как отступление, во время которого я вынужден думать об ущербе, который причинил, о пустоте и иллюзиях почти любого часа моего бодрствования. И, может быть, думал я, эта медитация и есть некая цель существования За-Чертой. Хотя истинная природа этого места продолжала ускользать от меня, я понял, что Бобби прав — здесь все теряло смысл, по крайней мере в терминах реальности, которую я смог постичь. Я замечал массу несуразностей. Ну, например, никто здесь не беременел, а когда кто-то умирал, что в течении первых двух месяцев произошло дважды, то рано или поздно на поезде прибывал кто-то новенький. Это не всегда был обмен один к одному, однако из того, что я смог собрать следовало, что популяция всегда остается стабильной. Но если свести все странности вместе, то приходишь только к ряду несуразностей, которые не вяжутся между собой. Я продолжал возвращаться к тому, что сказал Писцинский: "Почему творение должно быть одинаковым?" И тогда я представил, каково было пещерному жителю, чья задача была объяснить функционирование вселенной, исходя из того, что он знал о мире. Именно так я понимал наше положение. Мы пытались охватить пониманием вселенную, исходя из информации, которую собрали, живя на здоровущем дереве всего несколько месяцев или несколько лет, хотя у людей заняло тысячи лет, чтобы прийти к тем теориям творения, которые описаны в книжках у Бобби. Теория, как я это понимаю, есть разновидность сети, которая удерживает все известные факты. Тогда, в каменном веке, у них было несколько простых фундаментальных истин, и поэтому сети, которые они применяли, тоже были простыми; однако, с течением столетий на свет всплывало все больше фактов и ячейки сетей, необходимых для их удержания, становились все мельче и мельче, а предметы все продолжали просачиваться в дыры. Я ощущал, что совершенную сеть не создадут никогда, и мы никогда не будем знать наверняка, что же на самом деле происходит, не взирая на то, насколько продвинутыми объявляем себя. Может быть, думал я, первое впечатление — наиболее правильное. Может быть, старый мир сотворен богом, а этот населяют мертвецы. Жизнь никак не делается легче, если заклиниться только на этой мысли, но она позволяет сосредоточиться на том, что у тебя в руках.
Впервые на русском – один из главных романов американского магического реалиста Люциуса Шепарда, автора уже знакомых российскому читателю «Валентинки» и «Кольта полковника Резерфорда», «Мушки» и «Заката Луизианы».Нью-йоркский художник Дэвид Минголла угодил под армейский призыв и отправился в Латинскую Америку нести на штыках демократию. Джунгли оборачиваются для него борхесовским садом расходящихся тропок, ареной ментального противостояния, где роковые красавицы имеют серьезные виды па твой мозг и другие органы, мысль может убивать, а накачанные наркотиками экстрасенсы с обеих сторон пытаются влиять на ход боевых действий.
Впервые на русском – знаменитый шедевр прославленного Люциуса Шепарда, поднявший вампирскую тему на недосягаемую прежде высоту!Время действия – вторая половина XIX века.Место действия – замок Банат высоко в Карпатских горах, исполинский плод фантазии безумного архитектора.Раз в пятьсот лет в Банат съезжается Семья. Вампиры со всей Европы готовятся обсудить стратегические планы на будущее и поучаствовать в церемонии Сцеживания: отведать самой сладкой, самой хмельной – золотой крови.Но накануне церемонии замок облетает немыслимая весть: Золотистая девушка, результат многовекового труда лучших вампиров-селекционеров, – злодейски убита! Единолично выпита до дна неведомым преступником!Найти его Патриарх Семьи поручает вампиру-новичку Мишелю Бехайму, префекту парижской полиции.
В этом городе, под стать названию, творятся загадочные, а порой зловещие дела.В Хеллоуин Клайд Ормул приехал недавно. Сначала кажется, что необычно только название и географическое расположение города. Но скоро Ормулу предстоит столкнуться с весьма неприятными местными тайнами.© mist, Фантлаб.
Одним из древнейших и главных мотивов, управляющих людьми, является месть. В следующем стремительно разворачивающемся рассказе вы узнаете, как она привела покрытого боевыми шрамами воителя к краю Умирающей Земли… А заодно подтолкнула к краю и саму Умирающую Землю!
Чудесная религия – вуду. Демократичная и политкорректная по самое некуда. Удивительный культ, в котором каждый может почувствовать себя богом. Или, по меньшей мере, скакуном, коего оседлало божество. Нечто подобное случилось и с полицейским Биллом Дембси, несколькими месяцами ранее случайно застрелившим уличного торговца-латиноса. Мушка, крохотный дефект в стекловидном теле глаза, появившаяся вскоре после трагического случая, заставляет Билла видеть странные, фантасмагорические, невозможные вещи. Что это – месть родственников и друзей убитого, проклятие вуду? Или наоборот – редкое везение, неожиданная удача? Ученый по этому поводу затеял бы целое исследование, зарылся в древние фолианты, детектив же начинает частное расследование.
Его зовут Джон Дантцлер, и он из Бостона. Но сейчас он на войне, в Сальвадоре. Воюет, как все — убивает «латиносов», принимает стимуляторы, выжигает целые деревни, и… и сходит с ума.А кто может на этой войне остаться в здравом рассудке?© ceh.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.