За черным соболем - [35]
- Если нет, где возьмешь?..
- Не то говоришь! С умом искать надо.
- Соболя искать буду, а ходить искать охотников не хочу.
- Нет будешь! Ты говорил - на Зее соболь есть. Я тебя послушался, больше тысячи километров, как дурной, шел…
- Если умный, кто велел?..
- Ты не спеши, дай сказать… Теперь будешь меня слушаться, пойдешь, куда я повелю.
- Начальник есть, он скажет…
Я уже давно видел, что надо вмешаться, но мне хотелось выслушать обоих.
- Авдеев говорит правильно, надо найти местных охотников,- решительно сказал я.- А там видно будет, куда дальше путь держать.
Софронов долго дулся, что-то бормотал по-своему и зло поблескивал глазом. Мне непонятны были причины его недовольства, и я склонен был отнести их просто за счет стариковского упрямства.
Утром мы погрузили все на оленей и двинулись на юг. Перевалив через хребет, мы вышли к небольшой охотничьей избушке. Избушка была бревенчатая, низкая, с пологой, крытой еловым корьем крышей. Ее по самое оконце занесло снегом, громадный белый пласт лежал и на крыше. Такие избушки ставят в тайге обычно русские охотники, предпочитая крышу над головой палаткам. Дверь избушки была распахнута настежь, внутри - темно, а время уже позднее, гадать не приходилось, поэтому я вошел и чиркнул спичкой, чтобы рассмотреть все как следует. Столик, нары и скамейка- вся обстановка избушки - были разворочены и опрокинуты. Даже железная печка валялась в углу. Кто-то похозяйничал. Алюминиевый котелок, смятый в лепешку, со следами острых зубов, валялся на полу. Я поднял его и протянул Авдееву.
- Похоже, что росомаха похозяйничала. Здорово напроказила!
Авдеев повертел котелок в руках и положил на подоконник.
- Это не росомаха, а медведь. Там, возле зимовья, следы есть. Здоровенный медведище, шатун, однако. Голодный, набрел на зимовье и давай шарить. Разве росомаха могла бы скамейки со стояками вывернуть?
- Где же тогда охотник?
- Дня два-три здесь никого уже не было, видишь иней на потолке намерз…- в раздумье проговорил Авдеев.
В зимовье вошел Софронов.
- Худое место. Хозяин ушел, медведь приходил хозяйничать. Как бы опять не вернулся… Зимой в тайге кушать трудно добыть, начнет оленей гонять…
- Как считаешь, давно хозяин ушел отсюда?
- Хотя след твердый стал, иней насыпался, однако, думаю, не больше двух дней прошло. Медведь после приходил, след на следу человека оставил.
На скорую руку поставив все на прежнее место, мы затопили в избушке печь, и через полчаса стало тепло и уютно. За ужином решили, что Софронов останется стеречь оленей, а мы с Авдеевым пойдем на поиски хозяина. Вечер был морозный, ясный, снега не предвиделось, и мы рассчитывали быстро его догнать. Он наверняка охотится где-то поблизости.
День занимался солнечный, тихий, когда мы пошли по следу охотника. Громко потрескивали деревья от мороза, наши усы и бороды быстро посеребрил иней. С ветвей сыпалась кухта (иней), и скоро наша одежда тоже была покрыта блестками инея.
След охотника уводил нас на север. Судя по тому, что обут он был в валенки, это мог быть только русский промысловик, а не эвенк, который никогда на охоте не носит такой обуви. Вскоре на след охотника вышел след медведя. Отпечатки больших когтистых лап говорили о громадной величине зверя.
На всякий случай мы сняли с плеч карабины, отпустили собак. Шли с опаской, откинув предохранители: встреча с шатуном зимой не сулит добра.
Впереди показалась какая-то утолока: снег был истоптан, следы человека перепутывались со следами зверя. Собаки унеслись куда-то вперед, а мы остановились и, вслушиваясь, простояли несколько минут.
В лесу стояло безмолвие. Начали внимательно изучать следы, стараясь по ним определить, что могло здесь произойти. Шаг за шагом, словно строчку за строчкой мы прочли всю трагическую историю.
Медведь, неудовлетворенный скудными запасами охотника, наткнувшись на его след, быстро настиг человека и бросился на него. Охотник поздно увидел опасность, выстрелил, но промахнулся, видно стрелять пришлось впопыхах. Второй раз выстрелить не удалось: зверь вышиб ружье из рук. Оно валялось в снегу, с невыброшенной гильзой в стволе. Подняв ружье, Авдеев внимательно осмотрел его, определил калибр и повесил на сук, чтобы оно было заметно издали. На этом месте медведь схватил человека и ободрал ему голову когтями. Шапка-ушанка валялась со следами смерзшейся крови. Охотнику удалось вырваться из медвежьих лап и он побежал к дереву, пытаясь, видимо, на нем спастись от зверя. Кора была испачкана кровью. Здесь, у дерева, зверь снова схватил его, и снова человек вырвался и бежал, но был настигнут рассвирепевшим зверем, сбит с ног и растерзан. Медведь волочил его по снегу.
Мы пошли по следу и увидели своих собак, которые боязливо обнюхивали кучу свеженаломанных ветвей ельника. Снег вокруг был утоптан широкими медвежьими лапами. Раскидали лапник и разрыли под ним снег… Мы молча сняли шапки: перед нами лежали жалкие останки промысловика.
Авдеев развел большой костер и сделал на старой лиственнице широкие затесы. Затем, раскидав головни, он топором выкопал в оттаявшей земле яму, и мы схоронили в ней погибшего охотника.
Знаете ли вы край, где виноград обвивает ель, а тигр охотится на северного оленя? Этот край — Приамурье. Земли сказочно богатые, но суровые.Потому, наверное, и герои Всеволода Сысоева — натуры сильные, свободолюбивые.Тигрица Золотая Ригма, барс, не желающий смириться с неволей… Книга Сысоева — это захватывающий рассказ о взаимоотношениях Человека и Природы.Откройте ее, и вы станете участником самых невероятных приключений!
Повесть о семье потомственных звероловов. В ее основе реальная история бригады тигроловов под руководством Ивана Павловича Богачева, легендарного хабаровского охотника-тигролова, поймавшего за свою жизнь тридцать шесть тигров, последнего — когда ему исполнилось 73 года. Мудрость этого человека, великолепное знание природы во всех ее проявлениях, внимание и доброта к людям, зоркий глаз и потрясающая интуиция вызывали искреннее уважение Всеволода Петровича Сысоева, близко знавшего тигролова. С любовью и уважением создал он запоминающийся образ таежного богатыря.
Очередной рассказ охотоведа и зверолова В. П. Сысоева описывает сцену поимки рыси.
В лютый мороз в глухой дальневосточной тайге в дупле старой липы родился медвежонок. История его жизни, полной опасности и приключений, рассказана автором живо и увлекательно.
Роман посвящен событиям Великой Отечественной войны, а именно — разгрому советскими войсками Витебской группировки врага в июне 1944 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Эта книга — сборник маршрутов по Сицилии. В ней также исследуется Сардиния, Рим, Ватикан, Верона, Болонья, Венеция, Милан, Анкона, Калабрия, Неаполь, Генуя, Бергамо, остров Искья, озеро Гарда, etc. Её герои «заразились» итальянским вирусом и штурмуют Этну с Везувием бегом, ходьбой и на вездеходах, встречают рассвет на Стромболи, спасаются от укусов медуз и извержений, готовят каноли с артишоками и варят кактусовый конфитюр, живут в палатках, апартаментах, а иногда и под открытым небом.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.