Южный ветер - [65]
— Правда? — спросил смирившийся с неотвратимым Денис.
— Я потратил на Батлера не меньше недели. Он показался мне интересным не своими писаниями, но тем, что он собой представляет. Это веха. Подумайте о времени, в которое он писал. Эпоха гигантов — Дарвина и прочих. Факты, которые они предлагали, оказались для него непосильными, поскольку противоречили каким-то его туманным предрассудкам. Они довели его до извращённого иронического умничанья. Именно поэтому он если и касается какой-либо темы, то словно кошачьей лапкой, отсюда его любовь к противоречиям, к насмешкам над чем угодно — от Бога и ниже, его продуманная безответственность, его…
— Это не он доказал, что «Одиссея» написана женщиной?
— Он самый. Всё, что хотите, лишь бы укрыться от реальности — вот его принцип. Современникам он представлялся загадкой. Но мы-то способны теперь с полной определённостью указать его место. Он олицетворяет Бунт против Разума. Surtout, mon ami, point de zèle.[30] Он говорит о Сцилле Атеизма и Харибде Христианства>{112} — кстати сказать, с таким расположением духа в плавание лучше вообще не выходить. Между этими двумя его всю жизнь и промотало по волнам, гордого своей провинциальной строптивостью, примиряющего непримиримое посредством извлечения всевозможных забавных аналогий на предмет просвещения «приятных людей» вроде него самого. Весьма по-английски! Ему недоставало не то искренности, не то разумения. Как и вам. Он понимал учение гигантов. Так же как вы. Но оно его раздражало. В отместку он подкладывал под их пьедесталы грошовые петарды. Так и растратил весь свой интеллектуальный капитал на приобретение грошовых петард. Ему была свойственна предподростковая дерзость — что-то вроде жестокости девственника. Этакое переливающееся всеми красками обаяние бесполого существа, которое, надеюсь, кто-то сумеет в скором времени основательно проанализировать нам в поучение! Ему не хватало мужских качеств — смирения, почтительности и чувства соразмерности.
Мистер Кит умолк, но лишь для того, чтобы набрать побольше воздуха в грудь.
— Вы так полагаете? — осведомился Денис. — Но ведь чувство соразмерности…
— Для него коровий хвост был не менее важен, чем хвост кометы, — более, если его можно было обратить в шутку. Сколько ни заглядывай в глубину его разума, вечно находишь одно и то же: ужас перед фактами. То же самое ожидает и вас, Денис, если вы, живя в мире фактов, откажетесь их принимать. Они не по вкусу вам, как были не по вкусу Батлеру. И они заведут вас туда, куда завели его — в сферу абстракций. Читайте Батлера! Вы обнаружите, что он полон абстракций. Тем же путём шли и другие. К примеру этот художник, Уоттс>{113}. Он тоже томился под пятой гигантов. И тоже нашёл прибежище в абстракциях. Вера, ведущая Надежду к Отчаянию. Почему бы вам не написать обо всём этом книгу, Денис?
— Я думаю стать художником.
— Художником? Всё лучше чем поэтом. Рифмоплётство как-то устарело, вам не кажется? Оно отвечает юношескому этапу развития человечества. Поэты — это люди с задержкой в развитии. И если б они по крайней мере усваивали новые идеи! Их демонология столь безнадёжно изношена! Но отчего же художником? По-моему, вы, Денис, созданы для карьеры банковского управляющего. Что вы удивляетесь? Каждый, знаете ли, рано или поздно подрастает. Шелли>{114}, проживи он достаточно долго, стал бы вполне сносным фермером-джентльменом. Можете поверить мне на слово.
— Похоже, иного выбора у меня не остаётся, — ответил молодой человек.
— Не верьте ни одному слову! — произнёс голос у него за спиной.
То был дон Франческо, подкравшийся к ним незамеченным. Теперь он снял шляпу и принялся промокать лоб и череду двойных подбородков разноцветным платком размером со скатерть.
— Мой дорогой дон Франческо! — сказал Кит. — Вечно вы прерываете меня в середине проповеди. Ну, что нам с вами делать?
— Дайте мне чего-нибудь выпить, — ответил священник. — Иначе я испарюсь, оставив на этой прекрасной садовой дорожке одно лишь сальное пятно.
— Испариться, — с оттенком грусти в голосе произнёс Кит. — Вот идеальное решение!
— Я принесу вам вина из дома, — вежливо предложил Денис. — Но прежде скажите мне кое-что. Мистер Кит дал мне свой рецепт счастья. А в чём состоит ваш?
— Счастье дело наживное. Сорокалетний холостяк — вот вам счастливый человек.
— Такой рецепт мне вряд ли поможет, — сказал Денис. — Впрочем, вина я вам всё-таки принесу.
Он отошёл.
— Славный молодой человек, — заметил священник. — А происшедшее с вами несчастье, — продолжал он, — никак не отразилось на вашем лице. Вы всегда выглядите, точно младенец, Кит. В чём ваш секрет? Я уверен, что вы вступили в сговор с дьяволом, пообещав ему душу.
— Скажу вам как на духу, дон Франческо, он ни разу не обращался ко мне с таким предложением.
— Дьявол умён! Он знает, что рано или поздно получит её даром.
Так они болтали до возвращения Дениса, нёсшего поднос с разномастными бутылками и стаканами. Завидев его, священник улыбнулся. Легкомысленная фраза насчёт Ганимеда
