Южный Крест - [39]

— Это, конечно, хорошо, — пропела Тамара Ивановна, сморщив острый нос, отчего лицо ее собралось в узелок, — только странные они какие-то, непонятные…

— Те, что из России пришли недавно?

— Да, я их имею в виду. Жадные они что ли какие. Все им мало!

— Я тоже с ними не видаюсь, — поддакнула Ольга Петровна, — недоверчивая я к ним стала.

— И чего доверять-то! Чего у них в России-то деется, вот уж накрутили! Не хотят от голода истощать и теперь сюда бегут. А мы расхлебывай да помогай им! — воскликнула Тамара Ивановна с грозной правотой сверкая очами. Николай Николаевич немного струсил. Несмотря на долгий брак, он мало понимал женщин и временами их чувства пугали его своею силой, а, главное, неожиданностью.

— Вы благодетельница наша, уж и сколько к вам детей из России приходило! — начал он зависимым тоном, робко присогнувшись в ее сторону. — У вас мальчонка-то живет из России?

— Этот четвертый живет пока. Если б вы знали, как я устала! — чуть закатив глаза, она печально покачала головой, приглашая разделить ее чувства. — Сказали — на месяц. А он, вы подумайте, уже третий живет!

— Что же его не забирают?!

— Эти русские в России говорят, чтобы мы обратные билеты покупали! Мало, что я его кормлю-пою, полный чемодан вещей надавала — от моих детей что осталось и знакомые дали, кому чего не надо, а теперь еще и билет! Ну и наглые же эти русские! То ли это дело им давай, то ли другое! Мы теперь должны их заставить, чтобы они, значить, сами своих детей забрали. Пусть и не надеются, не на таковских напали! — пламенно закончила Тамара Ивановна столь длинный монолог на русском.

Вдруг женщины обернулись, и лица их дружно расплылись в улыбке: к ним придвигался солидный мужчина с очень розовым и очень сладостным лицом.

— Батюшка, с наступающим Рождеством Христовым! — протянули они в нос. Мы уже пораньше, во воспоможествование!

— С праздником вас, добрые христиане!

— Скушайте, батюшка, пиро'ожек!

— И мой попробуйте!

Батюшка двумя пальчиками подхватил булку и очень изящно отправил в рот.

— Богу милосердие угодно, — он благосклонно оглядел лоток. — Не забываем ли мы о милосердии в праздник Христов? Поделитесь с нами своим удовлетворением.

— Как же можно? По мере сил! У меня ребенок из России живет, я только рассказывала. Хороший такой мальчишечка!

— Вы, Тамара Ивановна, деток у себя приживаете — Бог вас не забудет.

— Как же можно людям бедным не помочь!

— Правильно, — батюшка утер рот. — Я в кэмпе вчера был, за городом, там лагерь для деток организован. Есть у нас в Дарвине энтузиаст, собрал деток из русских семей со всей Австралии — кто хочет в лагере месяц отдохнуть, русский язык поучить. Вы знаете, детки наши на русском плохо говорят.

Батюшка слыл в обществе большим интеллектуалом.

— И мой сынок тоже… — Николай Николаевич сокрушенно повесил голову.

Батюшка посмотрел на него с любопытством и продолжал:

— Лагерь они назвали "Богатырь". Из сказки название, родной язык поддерживают, заметьте. Мальчиков зовут "богатырями", а девочек "богатыршами", а когда всех вместе, то — "лагерниками". Они Устав и режим приняли, очень эффектно по утрам будят, дисциплина строгая. В лагере все по часам, по команде: гуляют, за трапезой сидят. Никаких сластей, кон-фектов, так что лагерники наши здоровенькие и бодренькие. Я свою дочку там на две недели оставил. По моему мнению, ребята должны остаться удовлетворенными, потому что такой отдых и воспитание навряд ли где получить можно.

— Вот какое культурное движение! — воскликнула Ольга Петровна.

— Я перед строем богатырей, — продолжал батюшка, — молебен отслужил на открытие. И началась положенная лагерная жизнь по установленной программе. На закрытие же, отнюдь, Пафнутий Стукач, протопоп, поедет. Вечером все собрались в трапезной и была нормальная ежевечерняя беседа. Еды много было весь день — уж так благолепно! А на другой день Рождества Христова лагерники вместе с администрацией примут участие в организованном колядовании, затем проведут атлетические соревнования на Кубок Великой Княжны Марии Владимировны, чтобы здоровенькими сохраниться. Детки на уроках высиживают немного, но пишут пока… — батюшка вздохнул. — Один богатырь никак не мог вывести столь простое задание: "Ванька купил в лавке ситцу". А моя дочка на уроке композицию писала про экскурсию, за что высший балл получила. Батюшка вытащил из кармана листок и, выдержав паузу, начал с выражением: "После тихого часа мы пошли на прогулку. Мы начали с хорошего шага, но через полчаса сменили шаг на медленный. Было солнце, и отсвечивался яркий свет на ярких красочных формах. Но потом погода повернулась к худшему. По дороге мы, конечно, зашли не туда куда надо, и нам пришлось перелезать через заборы. Пока мы гуляли, мы все промокли и устали, вдобавок, нам пришлось тащить девочку, которая подвернула себе ногу. Шли мы четыре часа и были очень голодны, так как пропустили чай, но если мы не хотели от голода истощать, мы должны были следовать за нашим путеводителем через лужи и другие неприятные места. Когда мы дотащились до места, мы готовы были умереть. Но съеденные апельсины освежили нас. Потом мы ехали на поезде назад в лагерь. Ветер выл беспощадно, качая мокрые мохнатые верхушки мокрых деревьев. Станции теперь были реже. Мой брат устал и поэтому беспощадно пинал меня ногами, а ветер все выл и выл. В поезде было спокойно и удовлетворительно. Скоро, натурально, показался город, и поезд остановился. Ветер выл уже тише и тише…" Подпись: лагерница Лена.