Южноуральцы в боях и труде - [23]
Противник повторял атаки, наседая на пулеметчиков. Порой не было слышно собственного голоса. Я плыл недалеко от позиции пулеметчиков, где сражались с врагом мои соратники Юркин, Отрадный, Гриценко и другие. В момент затишья ребята услышали мой крик, побежали к реке, помогли вылезти из воды: «Ты откуда, Сергей?».
Я рассказал друзьям о том, что со мной произошло.
В это время противник снова пошел в атаку. Мы быстро побежали на огневой рубеж, прихватив с собой, сколько могли, боеприпасов. В туманной дымке вырисовывались фигуры фашистов. Подпустив их на близкое расстояние, мы открыли огонь из всех видов оружия. Оставив на поле боя более десятка трупов, немцы отступили».
О начале боя батальона рассказывает Павел Васильевич Работнов:
«Узнав намерения фашистов, комбат приказал отойти на запасной рубеж. 30 апреля рано утром фашисты начали мощную артиллерийскую подготовку, которая продолжалась 2 часа. На плацдарм обрушились тонны смертоносного металла. Снаряды и мины рвались сплошь, земля вздрагивала от взрывов…
На следующее утро фашисты повторили артиллерийскую подготовку, но командование батальона предвидело это. Мы снова отошли. Когда возвратились на позиции, рубеж был неузнаваем: все было в буквальном смысле перепахано. Вскоре немцы без опасения пошли в атаку. Они, по-видимому, были уверены, что перемешали защитников плацдарма с землей. Батальон открыл по противнику ураганный огонь. Фашисты панически отступили. Однако их атаки продолжались до вечера. Силы были неравные. Противник потеснил нас на некоторых участках. Командир батальона А. А. Ерастов был ранен в руку, но не покинул поле боя. Ему сделали перевязку, и он продолжал руководить сражением. Стемнело, и враг прекратил атаки. Мы все время были начеку, ожидая очередной вылазки со стороны немцев. Время тянулось мучительно долго. Нам не спалось. Думал: что же принесет новый день боев. Иллюзий мы не строили, понимали, что будет тяжелее, чем вчера. Понимали и то, что многим из нас осталось жить считанные часы…
На рассвете фашисты снова начали атаки…».
Рассказ продолжает Сергей Кузьмич Мальцев:
«1 мая мы отбили 6—7 атак, 2 мая — 4 атаки, а 3 мая наш фланг был совсем оголен. Под вечер меня ранило осколком в ногу. Товарищи сделали перевязку и помогли дойти до санитарного пункта, который находился недалеко от подбитого танка. В 19 часов послышался топот ног, к нам бежал командир взвода. Он закричал: «Товарищи, кто может держать оружие, за мной! Немцы возобновили атаки и теснят нас!». Кто как мог, поползли, закостыляли в окопы. Подоспели вовремя, натиск противника отбили. В тот день он больше не предпринимал атак. Часа в 2 ночи подошел бронекатер и забрал всех раненых…».
«Командование 288 стр. дивизии предполагало, что наш батальон продержится от силы 2—3 дня, но вот наступил четвертый, а плацдарм все еще был в наших руках, — продолжает рассказ Павел Работнов. — К концу четвертого дня нас осталось 35 человек, разбиты пушки, минометы. Противник наседал со всех сторон. Пулемет противника не давал поднять головы. Думали — скоро конец. Но в это время комиссар Фомин со связкой тола подполз к пулеметной точке. Фашисты заметили его и решили взять живым. Когда они оказались рядом с Фоминым, раздался взрыв. Смолкла огневая точка, распластались вокруг комиссара фашисты…
Лыжники продолжали отбивать бесконечные атаки. 35 человек почти 3 суток стояли насмерть.
Героическому подвигу смельчаков поэт Чивилихин посвятил поэму «Тридцать пять».
Батальон противостоял огромной силе противника. Он противопоставил врагу мужество, отвагу и героизм. Командир роты лейтенант Черепанов из противотанкового ружья подбил немецкий танк. Богатырь В. Г. Шадрин заколол штыком 11 фашистов. Умело работали прикладами, ножами и гранатами красноармейцы Е. Садовый и Г. Иванов.
На шестой день в строю вместе с ранеными остались 10 человек. Командиру батальона перебило обе руки».
«В тот день, — вспоминает Евгений Алексеевич Чуркин, — боеприпасы подходили к концу. Командир пишет донесение. Трем раненым, в их числе и я, приказал доставить пакет в штаб дивизии. Мы связали 2 бревна колючей проволокой, легли на них животами и гребли руками. Переправились через Волхов. Из штаба дивизии нас отправили в госпиталь.
Позднее я узнал исход боя. Когда мы ушли с пакетом, у защитников плацдарма кончились боеприпасы. Ерастов приказал оставшимся солдатам отойти к реке и перебраться на восточный берег. Сам же продолжал отстреливаться. Фашисты обтекали его со всех сторон. Последний патрон комбат израсходовал на себя.
В конце боя радист Лычев передал: «Комбат убит, второй радист убит. Прощайте, товарищи…».
О последнем дне боя на плацдарме рассказывает начальник разведотдела 4 армии Я. И. Ермолаев:
«5 мая фашисты силами до 2 полков перешли в наступление против лыжного батальона с целью полного его уничтожения. Батальон был отрезан с 3 сторон водой, потерял связь с НП. Оказать огневую поддержку мы не могли, так как неизвестна была линия обороны. Да и была ли она вообще. Батальон вел бой с превосходящими силами противника, неоднократно переходя в контратаки, вступал в рукопашный бой.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Книга «Рубикон Теодора Рузвельта» — биография одного из самых ярких политиков за вся историю Соединенных Штатов. Известный натуралист и литератор, путешественник, ковбой и шериф, первый американский лауреат Нобелевской премии и 26-й президент США Теодор Рузвельт во все времена вызывал полярные оценки. Его боготворили, называли «Королем Тедди» и ненавидели как выскочку и радикала. Книга рассказывает о политических коллизиях рубежа XIX и XX веков и непростых русско-американских отношениях того времени. Книга рассчитана на широкий круг читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.